Я перевожу на него удивлённый взгляд.
— Мне вообще-то шатены нравятся, — с милой улыбкой говорю я.
— Ведьмочка, — как будто устало выдыхает мой генерал. — Я из-за тебя тоже седым скоро стану.
— Ну прости, Грэм. В моём мире седые мужчины выглядят совершенно иначе.
— Это как? — проявляет любопытство незнакомец.
— Анна, это Лоран, Главный целитель. И ответь на его вопрос, пожалуйста, мне тоже интересно.
— В моём мире у седых мужчин, которые прям уже пожилые, лицо покрыто морщинами, кожа дряблая, они ходят ссутулившись, часто с палочками, и голос у них меняется.
— Вы про старцев? — уточняет Лоран.
— А сколько лет вашим старцам? — в ответ спрашиваю я.
— Около тысячи.
Я воздухом давлюсь от этой цифры. Тут бы до восьмидесяти дожить. Тысяча лет!
— У нас так долго не живут.
— А сколько живут?
— Крайне редко — до ста. Сейчас сложно сказать. Многие умирают молодыми от разных болезней.
— А чем занимаются ваши целители?
— У нас они называются докторами. У них нет магии. Они не могут исцелить всех. И от некоторых заболеваний лекарства ещё созданы.
— Это ужасно, — искренне говорит Лоран.
— Лоран, давай эту беседу отложим на потом, — предупреждает его следующий вопрос Грэм. — Посмотри на шею Анны.
Лоран подходит ко мне, убирает в сторону волосы и осторожно касается пальцами шеи.
— Это метка пустоши? — спрашивает Грэм.
— Да.
— Демоны!
— Кому так насолила твоя истинная, друг мой?
— Я не успел поговорить с Аргусом об этом. Анна меня позвала.
— Это Аргус сделал? — удивляется Лоран.
— Да. На него кто-то наложил Заклятие полного подчинения воли.
На меня снова накатывает слабость. И, кажется, я в этот раз теряю сознание.
Я открываю глаза и вижу, что нахожусь уже не в белом помещении, а в огромной спальне. Я приподнимаю голову, чтобы оглядеться. Это комната Грэма? Здесь очень уютно и симпатично. Широкая кровать, на которой я лежу, стоит у стены. Над изголовьем — магический светильник. По обе стороны от кровати стоят тумбочки. На противоположной стене — дверь. Подозреваю, что за ней — ванная комната. Слева от кровати два огромных окна, через который сейчас проникает лунное сияние.
Я осторожно встаю. Ноги утопают в мягком ковре. Голова не кружится, поэтому я подхожу к окну, хочу подышать свежим воздухом. Только останавливаюсь, как дверь открывается, и из ванной комнаты выходит Грэм.
Мой взгляд жадно скользит по широкой груди истинного, плоскому животу, кубикам пресса.