— Идём к колодцу, тебе надо смыть кровь. И что с рукой? У мальчишки ведь был нож?
— Был, но это ерунда. Царапина, — попытался отговориться Райли.
«Да-да», — мысленно хмыкнула я, вспомнив, как он геройствовал с пробитой головой. Тоном строгой учительницы сказала:
— К колодцу, немедленно.
И Райли, сделав образцово-независимое лицо, подчинился.
Маленький колодец, который использовали исключительно для садовых нужд, находился в дальнем углу сада. Оливер живописно обсадил его тисами (которые мы полдня стригли, приводя в божеский вид), разбил рядом клумбочку с ирисами и поставил маленькую скамеечку. На неё-то я и усадила Райли после того, как тот вытащил из колодца ведёрко с ледяной и чистой водой. Затем, благословляя оставшуюся из прошлой жизни привычку, достала из кармашка капота носовой платок и велела «пациенту»:
— Снимай сюртук и показывай руку.
— Там царапина, — упрямо повторил тот и всё же аккуратно разоблачился.
«Царапина», — вздохнула я про себя. Если на тёмной ткани сюртука, да ещё ночью этого почти не было видно, то на белой рубашке большое кровавое пятно заметил бы даже слепой.
Кровь уже начала подсыхать, и потому пришлось немного отмочить ткань, прежде чем закатать рукав повыше и открыть перечёркивающий предплечье порез.
— Ничего серьёзного, — снова попытался меня убедить Райли. — Просто смыть кровь, а дальше само всё заживёт.
Пропустив его слова мимо ушей, я принялась осторожно обмывать порез.
«Аптечка, — крутилось в голове, — нужна аптечка где-нибудь, в кабинете или в спальне. А лучше и там, и там — на случай вот такой фигни».
Потому что по-хорошему рану надо было чем-то замотать. Да, она была неглубокой и, к счастью для Райли, не задевала вены или артерии, но, несмотря на всю мою аккуратность, опять начала кровить.
— Держи так, — распорядилась я, закончив. Выплеснула грязную воду под ближайший тис и набрала чистой, причём Райли предсказуемо подорвался крутить ворот здоровой рукой.
— Я бы и сама справилась, — недовольно заметила я, когда он, поставив ведёрко на скамейку, уселся на прежнее место.
— Не сомневаюсь. — Взгляд Райли был агатово непроницаем. — Но зачем, когда есть я?
Ответ выбил меня из колеи: к чему это он? Однако я предпочла сделать вид, что не услышала, и потому кровь с его лица стирала молча. Лишь под конец пробормотала:
— Тебе бы что-нибудь холодное приложить.
На что Райли махнул рукой:
— Обойдусь.
«Угу, распухшим носом», — проворчала я.
Однако из холодного у меня было только ведро, поскольку платок я собиралась использовать для другого. Поэтому не стала настаивать, а выполоскала ткань в воде и приложила её к порезу, чтобы его перевязать.
— Зачем? — Райли понял моё намерение и попытался убрать руку.
— Надо, — жёстко ответила я. — Не шевелись, иначе узел перетяну.
«Пациент» насупился, однако больше не сопротивлялся.
Закончив с повязкой, я взглянула ему в лицо и с трудом поборола желание приложить к его опухшей переносице совершенно ледяные после возни в воде пальцы.
— Давайте возвращаться в замок. — Не знаю, что Райли понял по моему виду, но теперь роль строгого учителя перешла к нему. — Пока вы не простыли.
— Давай. — Я и сама чувствовала, как мёрзнут насквозь промокшие от росы домашние туфли и как ночной холод пробирается под капот. — Только надо порядок…
Прежде чем я договорила, поднявшийся Райли выплеснул воду под куст и водрузил ведёрко на край колодца. Подхватил лежавший на скамейке сюртук и вопросительно на меня посмотрел: