Райли послушался, и я отдала ему листы и перо. После чего принялась аккуратно выпарывать украшения из кушака, а затем не менее аккуратно зашивать их обратно.
Работа была медленной и нудной, однако халтура могла стоить Райли больших проблем, а Колдширу — потери новой хозяйки. И потому я накладывала стежок за стежком мелко и ровно, как швейная машинка, хотя в прошлой жизни терпеть не могла шить.
Но наконец в опись было внесено последнее колечко. Мы с Райли поставили подписи под обоими экземплярами расписки, и он спрятал один из них во внутренний карман сюртука. Затем с чуть ли не торжественным видом подпоясался кушаком и пообещал:
— Вернусь через четыре дня.
«Главное, в принципе вернись», — хотела сказать я, но вовремя поймала себя за язык. Какая-то неоднозначная фраза, ну её. И вместо этого просто ответила:
— Буду ждать.
Райли по-военному чётко кивнул, и у меня вновь сжалось сердце. Не желая поддаваться глупым предчувствиям, я сделала жест в сторону двери:
— Ладно, иди. Вам с Олли надо собираться, он ведь ещё даже не знает об отъезде.
Райли как будто хотел что-то ответить, однако сдержался. Ещё раз поклонился и вышел из комнаты.
Я осталась одна. Как в полусне взяла с широкого подоконника второй экземпляр расписки, свернула его вчетверо, с нажимом проходя пальцами по сгибам, и убрала в пустой сундучок, где прежде лежали украшения.
Всё, что могла, я сделала. Теперь мячик был на стороне судьбы.
Глава 36
Райли и Олли собрались быстро — точно не слуги, а солдаты. По уговору с Каннингемом карета оставалась мне, так что возвращаться в столицу им предстояло верхом.
— Всего достаточно? Провизии, денег?
Я не могла не проводить их: даже если не брать в расчёт тайное поручение, дорога в Колдшир протянула между нами не одну невидимую, но крепкую ниточку.
— Не извольте беспокоиться, леди Каннингем. — Олли смотрел на меня с таким пониманием, что в горле вставал дурацкий комок. — Всего хватает.
— Всё будет в порядке, — эхом отозвался Райли.
Я кивнула и, заставив голос звучать обыденно, пожелала:
— Тогда счастливого вам пути.
Слуги поклонились: Олли — непринуждённо, Райли — в привычной манере робота Вертера. Почти синхронно взлетели в сёдла и, отсалютовав мне напоследок, пустили коней к вечно распахнутым воротам в крепостной стене. Проехали под заранее поднятой решёткой и исчезли из виду и из моей жизни.
«Надеюсь, не навсегда».
Я поймала себя на желании зябко обхватить плечи и с упрямством тряхнула головой: нет, нельзя раскисать. Лучше уж…
— Барк!
— Слушаю, госпожа. — Конюх был тут как тут.
— Подготовь экипаж, после обеда я еду в Данли.
На лице Барка отразился вопрос: зачем? Однако он не был Райли, чтобы задать его вслух. И потому ответил лишь:
— Бут сделано, госпожа!
Я наградила его одобрительным кивком и отправилась в сад, небезосновательно рассчитывая найти там старого Оливера.
Ведь в Данли я собиралась не столько затем, чтобы посмотреть на это местечко, сколько за необходимыми компонентами для бургундской жидкости.
А ещё чтобы отвлечься от вздумавшей одолеть душу тоски.