— Вот и прекрасно. — В правый висок клюнула боль, и я машинально коснулась этого места кончиками пальцев. — Тогда увидимся завтра.
Намёк был более чем жирным, однако Райли помедлил.
— Будете ужинать и отдыхать?
Я кивнула: день сегодня выдался под стать вчерашнему, и усталость всё сильнее наваливалась на плечи пыльным мешком.
— Обязательно заприте дверь перед сном. Мало ли что.
Действительно, вдруг утром меня разбудят с известием об исчезновении Бренды?
Я проглотила истеричный смешок и пообещала:
— Хорошо.
Долгий взгляд, неловкий поклон — и Райли вышел из гостиной. А я, уже не скрываясь, потёрла лицо ладонями и потащила себя в спальню: прятать заветный сундучок.
Завтра надо будет написать письмо Бэрридону и придумать, как незаметнее и удобнее перевезти украшения.
Потому что вряд ли у меня родится план лучше, чем предложенный Райли. А что до доверия или недоверия…
У меня просто нет выбора.
Глава 35
Садилось солнце, и лес захватывали ночные сумерки — беспощадные, как вражеская армия.
Я то и дело встревоженно выглядывала из окошка кареты, мысленно подгоняя лошадей: скорее, скорее! Скорее бы выбраться на пустошь, где опасность можно заметить издалека и где выше шанс спастись бегством. Спрятанный в складках юбки кошель с золотом жёг бедро — я везла спасение Колдшира, пусть и на каких-то полгода.
Скорее, скорее!
Неожиданно раздавшийся треск кнутом ударил по натянутым нервам. Грохот упавшего дерева, паническое конское ржание, пронзительный разбойничий свист.
«Нет! Только не снова!»
Карета остановилась так резко, что меня мотнуло на сиденье. И сразу же распахнулась дверца: её щеколда не выдержала сильного рывка.
— Попалась, ледя!
В карету сунулся кряжистый рыжий мужик. Борода его была всклокочена, злорадная ухмылка полна гнилых зубов, из левой глазницы торчала рукоятка ножа для бумаги. Мужик протянул ко мне лапищи со скрюченными, похожими на звериные когти пальцами, а я не могла ни пошевелиться, ни закричать, ни даже зажмуриться.
— Вот и крантец тебе. — Меня обдало гнилое дыхание. Ледяные, тяжёлые, как колодки, пальцы сжали шею, и я с полузадушенным криком села в кровати.
***
«Сон! Господи, это всего лишь сон!»
Стуча зубами, я металась взглядом по спальне. Мягкий полумрак: скоро рассвет. Жемчужная арка незашторенного окна. Тёмные силуэты мебели — понятные, нестрашные. Закрытая дверь: вчера я не забыла запереть замок.
А в самом низу, на дверном косяке — будто синий болотный огонёк.
«А?»
Я заморгала, всмотрелась, но никакого огонька больше не было.
«Глюк. Дожили».
Спину неприятно холодило: ночная сорочка была мокрой от пота. Стараясь дышать ровнее, я тронула подушку, собираясь улечься обратно, и с удивлением обнаружила, что наволочка тоже влажная.