🕮 Читать книгу «Развод. Разбивая вдребезги» онлайн

— Для кого кольцо, Андрей?

— Какое кольцо? — Таня недоуменно перевела взгляд с одного на другого, её брови взлетели вверх, а в голосе мелькнула тень тревоги.

— Harry Winston, с голубым бриллиантом, — Лея не сводила глаз с Андрея, который дёрнулся всем телом, как от удара током. Её голос был спокойным, но в нём чувствовалась угроза. — Так для кого?

— Для тебя, — едва слышно пробормотал он, и его слова повисли в воздухе, как тяжёлый камень, рухнувший в тишину.

Татьяна резко выдохнула, и её глаза налились злобой. Она выпрямилась в кресле, словно её ударили, и медленно повернулась к Андрею. Её губы сжались в тонкую линию, а пальцы впились в подлокотники так, что ткань под ними скрипнула.

— Что? — выдохнула она, и в этом коротком слове было столько ярости, что воздух в комнате, казалось, стал гуще. — Ты серьёзно, Андрей? Для неё? Для этой… — она запнулась, подбирая слово, но так и не закончила, лишь бросила на Лею взгляд, полный презрения и боли.

— Угомонись, Таня, — устало потянула Лея. — Все ведь настолько предсказуемо. Хотя знаешь, дорогая, я тебя не осуждаю — я и сама не сразу поняла. Совсем не сразу. Сначала был разговор с Инной в больнице, которая много интересного мне поведала. А найдя фото жены Андрея, ранние фото — сопоставила два плюс два, — она достала из сумочки фотографию и протянула Тане. — Это она, Танюш, перед свадьбой. Никого не напоминает?

Таня судорожно глотала воздух, глядя на фото.

— Это потом она малость поправилась, расползлась от сытой жизни…. Ты ведь с ней из-за этого и развелся, да, Андрей? Она очень похожа на меня и Олю, видишь? Да, Оля была его сестрой, только чувства у Андрея к ней были отнюдь не братскими, так, дорогой?

Андрей резко вскинул голову, и его лицо исказилось — смесь стыда, ярости и чего-то ещё, глубоко спрятанного, что он годами пытался задушить. Его глаза встретились с глазами Леи, и в них мелькнуло что-то дикое, безумное. Он открыл рот, но вместо слов вырвался только сдавленный хрип, как будто правда, которую она вытаскивала на свет, душила его изнутри. Лея шагнула ближе, и её голос стал почти шёпотом, но от этого ещё более пугающим, проникающим под кожу, как холодная игла:

— Ты ведь её хотел, Андрей. Не как сестру, а как женщину. С юности. Не из-за этого ли отец увёз тебя подальше от Оли, Андрей? — она смотрела прямо ему в глаза, не давая отвести взгляд. — Ты ухаживал за мной, ты выкупил моё фото, ты купил кольцо только потому, что я не просто похожа на Олю. Я для тебя — она. Та, которую ты не смог заполучить. Та, которую ты потерял. Она была запретной для тебя, я — нет.

Андрей сглотнул, и его голос, когда он наконец заговорил, был глухим, надтреснутым, как старое дерево, готовое рухнуть под напором ветра:

— Ты — это она, — выдавил он, даже не пытаясь спорить. — Та она, но не слабая, а которая равна мне. Наши умы — умы шахматистов. Ты просчитываешь на несколько шагов вперёд, как и я, Лея. Ты даже Корнева уничтожила, не переспав с ним, не запачкав себя им. И этим показала, что ты — моя. Моя женщина! Мы — отражения друг друга. И ты только что это снова доказала.

Он замолчал, и в комнате повисла тишина — тяжёлая, вязкая, как смола. Его слова были признанием, но не слабости, а странной, болезненной гордости. Он смотрел на неё, и в его глазах горело не просто восхищение — там была тоска, глубокая, как бездна, смешанная с жгучей страстью и отчаянием. Его руки дрожали, будто он хотел схватить её, удержать, но знал, что это невозможно. Лея была для него не просто женщиной — она была призраком Оли, живым воплощением всего, что он потерял, и в то же время чем-то большим, чем он сам не мог овладеть. Он смотрел на неё, как умирающий смотрит на последнюю надежду, с обожанием и мукой.

Лея чуть прищурилась, изучая его, словно шахматную доску перед решающим ходом, и её губы дрогнули в едва заметной улыбке — холодной, но с лёгким оттенком интереса, как у хищника, который играет с добычей.

— Поэтому ты так ненавидел Володю, — сказала она, и её голос стал ниже, резче, как удар клинка. — Он не сестру у тебя забрал, он у тебя любимую забрал. Не просто забрал… Она его любила. По-настоящему. — Лея повернулась к Тане, и её взгляд стал ядовитым, полным презрения. — И да, Таня, ты по сравнению с Олей — просто сраная потреблядь. Ебучая, тупая, прожжённая шлюха. И ничем ты, сука, от меня не отличаешь.

Она шагнула к бару, её движения были резкими, почти механическими. Достала бутылку виски, и её пальцы на миг замерли на стекле — перед глазами мелькнул образ Владимира, его потухшие глаза и грязные волосы. Лея тряхнула головой, отгоняя воспоминание, и, не спрашивая разрешения, плеснула янтарную жидкость в стакан, взятый из шкафа. Стекло звякнуло о столешницу, и она повернулась к Андрею, сделав глоток.

— Ты ненавидел Владимира, Андрей, — продолжила она, и её голос стал тяжёлым, как приговор. — Винил его в её смерти. Верно?

Андрей дёрнулся, словно от пощёчины, и его лицо исказилось ещё сильнее. Его глаза заблестели — то ли от слёз, то ли от ярости, — и он шагнул к ней, сокращая расстояние. Его дыхание стало прерывистым, а голос, когда он заговорил, был хриплым, полным муки:

— Да, — выдохнул он, и это слово вырвалось из него, как крик. — Да, я винил его! Он забрал её у меня! Она была моей… моей… — Он запнулся, сжал кулаки так, что костяшки побелели, и продолжил, почти рыча: — Она любила его, а не меня. А потом умерла из-за него! Из-за его слабости, его ошибок! И я… я хотел, чтобы он заплатил. За всё. А ты… ты была моим шансом вернуть её, хоть на миг… — Его голос сорвался, и он замолчал, глядя на Лею с такой смесью любви и ненависти, что казалось, он сейчас либо упадёт перед ней на колени, либо бросится с кулаками.

— Ну тогда тебе будет интересно узнать кое-что, дорогой мой. Таня, Танечка, Татьяна… — пропела женщина, — как же ты, сука, любила власть…. Тогда, семь лет назад, ты же сразу почувствовала, что Володя полюбил?

Татьяна усмехнулась, и её губы искривились в горькой, почти презрительной улыбке. Она откинулась в кресле, скрестив руки, и посмотрела на Лею с вызовом.

— Я похожа на идиотку, Лея? Конечно, я сразу это поняла, — бросила она, и её голос был пропитан ядом. — У него был такой же тупой взгляд, когда он домой приходил, как с тобой. Хотя нет, с тобой он отупел в край. С ней хоть остатки мозгов сохранял.

— И ты сказала ему, что? Что ты беременна, верно? — Лея прищурилась, её тон стал жёстче, как натянутая струна.

Таня фыркнула, её глаза сверкнули, но она не отвела взгляд.

— Он меня трахал вместе с ней! — выпалила она, и в её голосе мелькнула злость, смешанная с болью.

— Ээээ… — Лея потёрла переносицу, словно пытаясь сдержать смех или раздражение, и покачала головой. — Не совсем. Видишь ли, Таня… У всех у нас есть слабости… У твоего гинеколога — тоже… Я тут малость с ним пообщалась… — Она сделала паузу, наслаждаясь моментом, и её губы дрогнули в холодной улыбке. — Видишь ли… Интересный факт — Роза родилась в срок, но такая маленькая, с таким маленьким весом… Как семимесячная прямо. Улавливаешь, Андрюш?

Андрей тупо моргнул, его лицо стало ещё бледнее, и он переспросил, как будто не мог осознать услышанное:

— Что?

Лея шагнула к нему, её голос стал громче, резче, каждое слово падало, как удар молота: