Она никогда не высыпалась, если засыпала не одна. Даже во сне Лея держала себя под контролем, натягивая невидимую узду на свои мысли и чувства — ни один мужчина не должен был увидеть ее призраков, ее кошмары, те тени, что прятались за ее каменным лицом. Она привыкла просыпаться с ощущением тяжести, с ноющей усталостью в теле, словно ночной отдых был не передышкой, а очередной битвой. Но сегодня это было иначе. Усталость все еще давила на виски, но не так беспощадно — может после вчерашнего виски, а может, из-за этого легкого массажа, который Андрей продолжал, не замечая, что она проснулась.
Потом он наклонился и поцеловал ее в шею, бесшумно вставая с кровати. Через минуту зашумела вода в душе, Лея же села на кровати, прижимая к себе теплое одеяло.
— Проснулась? — Андрей зашел в спальню, вытирая мокрые волосы. Покопался в шкафу и протянул ей не распакованную рубашку.
Лея взяла ее, не сказав ни слова, и молча вышла из комнаты, направляясь в душ. Горячая вода обрушилась на кожу, смывая остатки сна и напряжения, а пар заполнил небольшое пространство, заволакивая зеркало. Она стояла под струями, позволяя им массировать затекшие мышцы, пока мысли наконец начали собираться в стройную цепочку.
Когда она вернулась, закутанная в его рубашку, маленькую квартирку уже окутывал аромат свежезаваренного кофе — дорогого, с глубокими нотами шоколада и легкой горчинкой. Запах витал в воздухе, смешиваясь с теплом утра, и создавал странное ощущение уюта, которого Лея не ожидала здесь найти.
На столе стояли разогретые сырники, джем, сметана, теплые круассаны. Андрей протянул ей чашку с кофе и жестом пригласил присесть рядом.
Лея молча пила кофе, обхватив чашку обеими руками, словно пытаясь согреться не только телом, но и мыслями. Она смотрела в темную поверхность напитка, стараясь привести в порядок хаос, что клубился в голове после всего услышанного. Андрей не мешал — он отвернулся к окну, глядя на улицу, где за шторами угадывались серые силуэты домов и редкие прохожие. Он спокойно попивал свой кофе, и в его расслабленной позе было что-то обманчиво мирное, как затишье перед бурей.
— Теперь ты знаешь все, — наконец прервал он тишину, не поворачиваясь к ней. Голос был ровным, но в нем чувствовалась едва уловимая усталость.
— Мне было бы проще, знай я хотя бы часть истории раньше, — сухо отозвалась Лея, ставя чашку на стол. В ее тоне не было упрека, только констатация факта, холодная и острая, как лезвие. — Триггеры — лучшая помощь в моей работе.
— Да, — согласился Андрей, слегка кивнув. Он повернулся к ней и сел напротив, опершись локтями о стол. — Но тогда я бы не знал твоих возможностей. Лея, — он наклонился чуть ближе, его взгляд стал цепким, — за два месяца ты разнесла все барьеры Корнева вдребезги. Он почти готов. И я — тоже. Осталось совсем немного, и я нанесу удар, а ты — завершишь его падение.
Лея горько усмехнулась, уголок ее губ дрогнул в короткой, почти незаметной гримасе. Она откинулась на спинку стула, скрестив руки на груди, и посмотрела на него с холодной насмешкой.
— Твоя крыса сидит высоко, Андрей. Очень высоко.
Внезапно Власов вздрогнул всем телом, будто ее слова ударили его током. Чашка в его руке дрогнула, едва не расплескав остатки кофе, и он медленно поставил ее на стол, не отрывая от Леи глаз. В его взгляде смешались безграничное удивление и восхищение — словно она только что раскрыла карту, которую он прятал даже от самого себя.
— Ты знаешь? — голос его был тихим, но напряженным, как натянутая струна.
— Кто это? Нет, не знаю, — обезоруживающе честно призналась она, разведя руками. Ее тон оставался ровным, деловым, без тени бахвальства. — Оно мне и не надо. Я разотру этого ублюдка, как и договаривались, Андрей. Выполню свою часть договора. Но теперь я вижу, что и меня ты из поля зрения не выпускал и контролировал. Зачем ты копался в моем прошлом? — ее взгляд был острым как нож.
Андрей вздохнул.
— Хотел…. Хотел узнать тебя. Не ту, которая профессионал, а ту…. Другую.
Лея прищурила кошачьи глаза, в которых засверкали опасные искры.
— Не переходи границ, Андрей. В моем прошлом ты ничего не найдешь, а вот я в твоем — могу.
— Лея, — он положил руку на ее ладонь, ответил мягко, спокойно, как сытый тигр. — Не надо войны. Не сегодня. Не со мной.
Она хотела встать, отодвинув стул, но рука Андрея мягко, но настойчиво перехватила ее за запястье. Лея замерла, подняв на него взгляд, в котором мелькнула тень раздражения, быстро сменившаяся усталым равнодушием.
— Сегодня Рождество, Лея, — тихо сказал он, глядя ей в глаза. В его голосе была непривычная теплота, почти неуловимая, но от этого еще более заметная.
— Я в курсе… — сухо отозвалась она, слегка дернув рукой, но не вырываясь.
— Лея, — Андрей отпустил ее запястье, поднялся и на мгновение вышел из кухни. Она слышала, как он что-то достает из ящика в гостиной, шаги его были быстрыми, но не суетливыми. Когда он вернулся, в руках у него была маленькая бархатная коробочка темно-синего цвета, с едва заметным серебристым отливом. — Знаю… тебе не нужны подарки, украшения и прочая ерунда… Но… я не мог…
Его щеки вдруг слегка покраснели — редкое зрелище для человека, привыкшего держать себя в руках. Он замялся, словно подбирая слова, и это смущение выглядело почти комично на фоне его обычной уверенности.
— Знал, что ты рано или поздно найдешь меня, раскроешь эту историю, но не думал, что все так совпадет… С Рождеством, Лея, — он осторожно положил коробочку перед ней на стол.
Лея посмотрела на коробочку с легким недоверием, но любопытство все же пересилило. Она протянула руку и медленно открыла крышку. Внутри, на черной бархатной подложке, лежал не браслет, не кольцо и даже не какая-то безделушка, а нечто совершенно неожиданное — миниатюрный стеклянный флакон, размером не больше мизинца, запечатанный серебряной пробкой. Внутри переливалась жидкость — густая, темно-фиолетовая, с тонкими золотыми искрами, которые медленно кружились, словно живые.
— Это не просто духи, — пояснил Андрей, заметив ее вопросительный взгляд. — Один знакомый парфюмер в Лионе делал это под заказ. Он… как бы это сказать… поймал запах ночи. Не цветочный, не сладкий — другой. Запах холодного воздуха, звезд, тишины… и немного опасности. Мне показалось, это про тебя.
Лея подняла флакон, поднесла его к свету. Искры внутри закружились быстрее, создавая иллюзию крошечной галактики, пойманной в стекле. Она открыла пробку, и тонкий, глубокий аромат коснулся ее обоняния — резкий, как морозный ветер, с нотами смолы, металла и чего-то неуловимого, почти мистического. Это был не подарок в привычном смысле, а скорее вызов, отражение того, кем он ее видел. И в этом было что-то до странности точное.
— Безделица, чтобы порадовать? — остро посмотрела она на него.