— Лея, — эхом отозвался наушник в ухе. — Ну что у тебя? Видела объект вживую?
— Не форсирую события, сегодня на заседании комитета подберусь поближе. Хочу посмотреть, как он взаимодействует с людьми. Пока расстановка сил меня не радует.
Лея вышла из машины, захлопнула дверь и направилась к зданию парламента, повторяя тот же путь, что и последние три дня. С каждым разом это становилось привычнее, движения автоматическими, а окружающие лица — уже не просто фоном, а составляющими части общей картины.
— Его помощники — не прошибаемые тётки, — продолжила она, переходя дорогу и незаметно сканируя взглядом окружение. — Я лишь пару раз смогла улыбнуться им, а они уже смотрят на меня как на кусок мяса, который нужно запечь в духовке.
— Неприятно, — сочувственно хмыкнула Лора.
— Это ещё мягко сказано, — пробормотала Лея, поднимаясь по ступеням здания. — Он не держит рядом с собой неэффективных людей, это уже видно. Они у него бульдожки настоящие. Внешне тоже.
На том конце связи раздался смешок.
— А ты думала, вокруг него будут блондиночки в коротких юбках?
— Я думала, что хотя бы одна будет, но нет, всё исключительно по делу. Профессиональные церберы, — Лея толкнула тяжёлую дверь и вошла внутрь, одновременно скользя взглядом по фойе. — Ничего личного — только работа. В центральном офисе — та же история. Прикинь, у него в центральном даже помощник — мужик. Секретарь, конечно, женщина, но тетке под полтинник, а глаза — что рентген. Я с ней в одном кафе обедала, так она меня, мне кажется насквозь просветила.
— А слухи?
— А что слухи… Ни одного толкового. У меня складывается впечатление, что про него боятся говорить, Лора.
— В смысле?
— Не в том смысле, что боятся как человека, а в том, что если хоть один слух поползёт — будут неприятности, понимаешь? Как будто существует негласное правило не обсуждать Корнева вообще.
Лора задумалась.
— А это уже интересно.
— Вот и я про то. Слушай, у меня уже три приглашения на посещение предприятий области от помощников местных промышленников, а к этому упырю даже захода нет. Пока все, что я узнала — что он любит черный кофе с корицей и без сахара.
— Какая гадость, — Лея почти увидела как наморщила свой изящный носик Лора.
— Нарой мне максимум информации по его жене, Лор. От детского сада до…. То, что дал нам Власов — слишком мало.
С этими словами Лея отключила связь и, не торопясь, прошла к лифтам, перед которыми толпились люди. Рабочий день в самом разгаре — чиновники, помощники, советники, журналисты, курьеры, все куда-то спешили, кто-то продолжал деловые разговоры прямо в коридоре, кто-то уткнулся в телефоны, ожидая, пока лифт наконец освободится.
Лея не любила тесные пространства, заполненные чужими людьми, особенно в таких местах.
Вместо этого она выбрала служебный лифт. Рабочая карта, которую ей выдал начальник отдела PR, давала доступ ко многим местам в здании, и она надеялась, что это одно из них.
Раз.
Она приложила карту к панели, и та коротко мигнула зелёным огоньком, но тут же снова загорелась красным.
Два.
Лея повторила попытку, но результат оказался тем же — лифт упрямо отказывался её впускать.
Она раздражённо чертыхнулась, проклиная всё импортозамещение в целом и эту долбаную карту в частности.
Три.
Прежде чем она успела в третий раз приложить карту, кто-то позади неё протянул руку, небрежно коснулся своей картой панели, и та сразу же зажглась зелёным светом.
— Спасибо, — автоматически сказала Лея, оборачиваясь, чтобы поблагодарить невольного спасителя, и в тот же миг сердце пропустило удар.
Владимир Корнев стоял буквально в сантиметрах от неё. Она сразу же почувствовала его аромат — лёгкий, с нотками свежего бриза, ненавязчивый, почти незаметный, но цепляющий. К этому добавился тонкий запах кофе и дорогого табака, тот характерный шлейф, который оставляют за собой люди, привыкшие начинать день с чего-то крепкого, но не утяжеляющего.