— Я только узнаю в чем дело и сразу вернусь, — проговорила мама.
— Мы приготовим корабль. И отправимся следом, — кивнул головой Торгард. Он как и контр-адмирал был против плана матери. Но та сказала, что Вермунский треугольник чувствует чужаков и не пропустит их. А еще ее «дом» зовет ее. Ей нужно идти.
Мама и Ларинасин медленно начали пятиться к воде, не сводя глаз с горизонта. В их движениях была грация и достоинство, словно они уже принадлежали этому морю. Волны мягко касались их ног, как будто приветствуя их возвращение. Ветер играл с их волосами, поднимая их вверх.
Я стояла, наблюдая, как вода всё больше захватывает их, поднимаясь до пояса, затем до груди. Ларинасин повернула голову и взглянула на Фирена, а потом ушла под воду.
Мама обернулась и посмотрела на меня, отца, внука. В её глазах я увидела столько любви и нежности, что моё сердце снова сжалось.
— Я люблю тебя, мама, — прошептала я, зная, что она услышит меня, даже если мои слова растворятся в шуме волн.
— И я люблю вас, — её голос донёсся до меня словно эхо. — Я скоро вернусь.
Но она не вернулась. Не через неделю, не через две. Вермунский треугольник с тех пор не являл себя миру. Нападения прекратились, или, правильнее сказать, морские наёмники затаились, словно исчезли в бездне, которая их породила.
И сколько бы мой отец не бороздил просторов океана — он не мог найти ее.
Нерей вырос. Его позвало море.
На нашу империю напали.
Из глубин океана пришло зло.