Но вдруг всё стихло.
Из глубины старого дома послышался мамин голос. Я не раздумывая рванула в ту сторону. Окна были заколочены, и повсюду царил мрак. Но я шла на свет, переступая через тела.
Мои глаза медленно привыкли к полумраку. Внутри оказалось огромное помещение, заполненное старыми ящиками и бочками. Запах сырости и затхлости бил в нос.
Когда я вошла в помещение, меня охватило странное чувство. Это было совсем не то, что я представляла.
Моя мать расслабленно сидела в потертом кресле. На её руках сидел Нерей. Сын с интересом смотрел на ещё одну женщину, что в темном плаще и с покрытой головой сидела напротив них и монотонно что-то рассказывала.
Настолько монотонно и бесчувственно, что мне показалось, будто она вовсе не жива. Её голос скрипел, как заведенный механизм.
Торгард сдернул с головы женщины капюшон. Но это не привело женщину в чувство. Она не замечала нас, продолжая говорить.
— Остановись, — повелела моя мать, и женщина замолчала. И только после этого мама улыбнулась мне, тепло и спокойно. А Нерей спрыгнул с её колен и побежал ко мне. Я упала перед ним на колени и обняла его.
— Мой сынок, с тобой всё в порядке? Как же я переживала! — сказала я, зацелованного сына.
Но вскоре я поняла, что тишина была слишком напряженной.
Мама так и не подошла ко мне, пока я зацеловывала сына.
И когда я подняла глаза, передо мной предстала немая сцена.
Торгард стоял, смотря на женщину на стуле, а затем перевел взгляд на нас с сыном.
И только после этого я обратила внимание на то, что она мне знакома.
Это была его мать. Леди Хард.
Когда я перевела непонимающий взгляд на свою мать, поняла, что она тоже замерла. Она смотрела на контр-адмирала, который одной рукой сжимал рукоять меча, а пальцами другой — дотрагивался до её щеки.
Я никогда не видела свою мать такой растерянной и нерешительной.
Объяснения были излишни. По матери было видно, что она знает контр-адмирала. Её глаза выдавали её с головой.
— Это ведь ты? — голос бравого контр-адмирала дрогнул. — Это ведь ты? Скажи?
— Я… — начала она, но не смогла договорить.
А потом…
Тишина в помещении была пронзительной, и каждый момент казался вечностью.
Я стояла, сжимая Нерея в объятиях, и чувствовала, как напряжение нарастает в воздухе. Торгард, сделав один осторожный шаг вперёд, словно боялся спугнуть этот хрупкий момент, замер. Его взгляд был прикован к мальчику — к нашему сыну.
Торгард медленно опустился на колени, его огромная, сильная фигура вдруг показалась такой мягкой и ранимой. Он протянул руки к Нерею, но не коснулся его сразу, словно давал ему время привыкнуть к своему присутствию. Его руки дрожали от переполнявших его эмоций.
Нерей, почувствовав движение, замер, напряжённо прислушиваясь к себе. Я видела, как его маленькое лицо изменилось, глаза расширились, и он слегка нахмурил брови, словно пытаясь понять, кто перед ним. Он потянул носом, уловив знакомый запах, и что-то в его взгляде смягчилось.
В этот момент, словно невидимая связь соединила их.
Торгард, держа руки перед собой, смотрел на сына с такой глубокой нежностью и надеждой, что мне стало трудно дышать.
Я видела, как дракон в Нерее появился, проснулся в ответ на присутствие отца. Это было как пробуждение древней силы, как родство, которое не нужно объяснять.
Мальчик, ещё раз глубоко вдохнув, внезапно потянул руки к Торгарду. Его маленькие ладошки потянулись навстречу отцу, и в этот момент я поняла, что он принимает его.
Торгард не стал сдерживать свои чувства, он резко сократил расстояние между ними, заключив сына в крепкие, но надежные объятия. Он прижал Нерея к своей груди так, будто боялся, что тот исчезнет, если он отпустит его хоть на мгновение.