Отворачивается…
- Чтобы вас не смущать.
Этот жест заставляет меня слегка улыбнуться. Я закутываюсь в плед, а потом решаю, как мне кажется, элегантно пошутить, чтобы разрядить обстановку.
- Вау, какие манеры. И нет желания воспользоваться моим положением?
- Я не смешиваю работу и личное, Анна Витальевна.
Снова немного обидно, но в целом окей. Это мне и нужно.
- Я просто пошутила.
- Знаю.
«Но все равно считаю важным озвучить» — он не говорит, я сама это додумываю, но базируюсь на его поведении, поэтому, как мне кажется, добавляю очень в тему.
- Можете поворачиваться, я все.
Пушкин поворачивается и припадает к стене спиной, поднимает брови и смотрит мне в глаза твердо и спокойно. Больше там нет игры и нет никаких отвлечений. Скажем так, ничего нет, кроме деловой заинтересованности.
- Могу я узнать, почему вы пришли ко мне в номер в шесть утра, разбудили меня и просите о секретности?
- Вы знаете Глеба Гришина?
- Знакомы, - холодно отвечает он.
- И Богдана Измайлова, как я полагаю, тоже?
Если имя Глеба не вызывает в нем особой реакции, то имя Богдана накаляет воздух, нагревает его и давит, как под прессом.
Егор сцепляет челюсть, щурится слегка, а потом чеканит.
- Имел неудовольствие общаться.
Интересно…
- У вас конфликт?
- Зачем вы здесь?
Окей. Значит, об этом он говорить наотрез отказывается. Любопытно, конечно, но важно ли докопаться до истины в призме моей ситуации? Конфликт налицо и…хотя стоп! Никаких «и», мне важно! И любопытно тоже.
Вздергиваю носик и повторяю.
- У вас конфликт?
Егор смотрит на меня не мигая. Теперь его с натяжкой можно назвать деловым человеком, потому что все, что он хочет — это меня придушить. Я это вижу сразу, но не отступаю.
- Я хочу знать.
- Как это связано с предметом нашей беседы?
- Напрямую, вообще-то. Мне важно знать, в каких отношениях вы состоите.
- Ни в каких.
- Но между вами конфликт.