🕮 Читать книгу «После развода. Самая красивая женщина» онлайн

Слышу тихий стук в дверь и лениво оборачиваюсь. Внутри бьет предчувствие, и глупая фраза про говно и «вот оно» возникает сама собой. Я почему-то уверена, что это он. Видимо, чуйка.

Я не хочу открывать, поэтому даже не думаю вставать. Продолжаю смотреть перед собой на густую полосу леса, из-за которой медленно встает солнце. Красиво. Все вокруг уже через мгновение озариться красными лучами, знаменующими новый день. Новое начало. Так почему бы и нет? В смысле…я пережила все, что случилось, и бежать? Я действительно собираюсь бежать теперь? Нет, не собираюсь.

Решительно встаю, поправляю шелковый, кружевной халат и иду к двери, чтобы распахнуть ее и выдать вообще все, что есть у меня на душе! И про предательство напомнить, и про то, как он без зазрения совести меня обокрал! А теперь что, сволочь?! Поговорить захотел?! Что-то три года назад ты этого не хотел, что изменилось?!

Да, именно так ему и скажу! Не стушуюсь. Ни. За. Что.

Когда до моей цели остается всего пара шагов, я резко торможу. И нет, намерения мягче не стали, только раздухарились сильнее, однако…на полу лежит белый, вдвое сложенный лист, и это…любопытно. Записка? Серьезно? Хорошо.

Подхожу, беру ее в руки и раскрываю. Пробегаюсь по тексту быстро, потом пробегаюсь по нему уже медленно и вдумчиво, и с каждым прочитанным словом у меня внутри рвутся все больше и больше канатов. Требуется пятнадцать минут, чтобы порвались все. И через пятнадцать минут я уже быстро иду по коридору, точно зная свою новую точку назначения.

Тарабаню в дверь. Другого слова описать то, как я сильно и жестко стучу, у меня нет. Я натурально долблюсь в полотно, не совсем отдавая отчет в разумности и чистоте своих действий.

Мною овладела ярость.

Все то, что видели окружающие всегда, я только сейчас увидела в полном спектре мигающих линий. Никогда не думала, что у дерьма могут быть такие «волнующие» детали, переходы, ноты, но это, мать твою, так. И у меня такое отвратительное, стойкое чувство, будто я смотрю под микроскопом на что-то максимально мерзкое и не могу остановиться. Изучаю детально, планомерно, каждую гребаную молекулу, чувствую тошноту и легкий озноб, но продолжаю.

Я. Не. Могу. Остановиться.

Будто мазохистка, причиняю самой себе отнюдь не самые потрясающие ощущения и не могу, твою мать, остановиться. Будто сошла с ума. Будто мне нравится наконец-то видеть все.

За дверью раздаются тяжелые, отрывистые шаги, и я слышу хриплый голос.

- Блядь, да сейчас!

Мой невидимый собеседник явно волнуется. Наверно, будь в моей голове чуть больше адекватности на этот час, я бы отдала себе отчет в том, что делаю на самом деле. Пришла в номер чужого человека ни свет ни заря. Долблюсь. Пугаю его. Еще и одета, как в порнухе. На мне один тоненький халатик. Полупрозрачный. И одни трусики. Даже тапок нет! Я так психанула, что прибежала босая, и это, полагаю, клиника. Но в своей голове назову это творческим порывом творческого человека. С вашего позволения.

Рывком открывается дверь. Мужчина передо мной явно спал. Вокруг его бедер обернуто полотенце, он щурится, хмурится, не врубается, какого черта происходит и кто перед ним стоит. Я его понимаю, и опять же. Будь я в адеквате, непременно смутилась и такой картине, и своему приходу сюда, но я не смущаюсь вообще.

- Что такое? - хрипло спрашивает он, а я отталкиваю его в сторону и заваливаюсь внутрь.

- Есть разговор. Надеюсь, что вы один.

Он и правда один. Темно, все иллюминаторы закрыты. Его номер не такой шикарный, как мой: обычная, двуспальная кровать, чемодан убран под небольшой столик. Здесь не тесно только потому, что уровень парома не тот. Даже в «стандартах» тут места много и есть чем дышать.

Я встаю у окна, обняв себя руками. Чувствую, что хозяин номера растерян, делает пару аккуратных шагов в мою сторону, после того как тихо прикрыл дверь. Молчит. Я хмурюсь.

- Простите, но…

- Я знаю, чего вы хотите, - перебиваю его и резко оборачиваюсь, - Вы здесь из-за меня, Егор Владиславович.

Егор Владиславович Савельев — хозяин еще одного издания. «Пушкин» — так его называют в наших узких, литературных кругах. Появился относительно недавно, года два назад. Молодой, амбициозный, успешный? Вполне. Он успел выпустить пару впечатляющих проектов, хотя опыта у него не так много.

Мы с Алиной про него узнали еще в тот вечер нашей первой встречи с Глебом. Потому что когда я поспешно уходила, утопая в отвращении от того факта, что мне приходилось быть на одной плоскости с главной потаскухой всея Руси — Стефанией, — Егор очень пристально смотрел на меня. Смотрел и ухмылялся.

Я хорошо знаю этот взгляд. Так смотрят издатели на потенциальную, золотую жилу. Я этот взгляд уже чувствовала на себе, когда меня пытались перекупить, и это очень приятный взгляд. Правда. Знать, что тебя настолько высоко ценят — это приятно, даже если для них ты всего лишь трофей. Ничего страшного. Для меня они тоже не значат больше, чем инструменты. Это бизнес. Каждый играет свою роль.

Сейчас, конечно, бизнес выглядит сомнительным, но опять же. Я бы смутилась, будь я в адеквате, потому что ни разу за мою карьеру и за все те годы, проведенные с Глебом, мне не приходилось вести деловые разговоры фактически голой. Притом, если обнажение касается обеих сторон сразу.

Теперь мы смотрим друг другу в глаза. Он насторожено, я, высоко задрав голову и сжимая в руках письмо от своего бывшего, которое физически отпустить не могу.

Смотри! Смотри, Анечка, что он за козлина на самом деле. Смотри и наслаждайся.

- Эм…хорошо, - начинает Егор, делая шаг в сторону постели, но тут же тормозит.

Он чувствует себя неловко, и я его понимаю. Наверно. Точнее, я его точно пойму, просто потом, а сейчас мною все еще руководит ярость.

- Вы меня хотите, - выдаю, и его брови тут же взлетают наверх.