— Конечно, хочу! — она начинает повышать голос. — Мой сын отказывается от операции! И знаешь кто в этом виноват?
— От какой операции? Я ничего не понимаю. И чем Вы меня обвиняете? — сама перехожу на крик. Что с ним случилось? Какая операция? Я ничего не понимаю.
— Ты во всем виновата. Ты! И только ты! — она уже не сдерживается. — Из-за тебя он сбежал в армию, а потом заключил этот ужасный контракт. Все беды только от тебя одной. Я тебя ненавижу! — она начинает плакать, провожу рукой по своему лицу, оно тоже мокрое, оказывается у меня также текут слезы, но я их не чувствую, ничего не чувствую, мне больно это слышать.
— Почему вы меня оскорбляете? И объясните мне, в чем вы меня обвиняете? Я Вашего сына три года не видела.
— Да потому что из-за тебя дряни, мой сын так и останется прикован к инвалидному креслу! — это был удар под дых, от которого весь воздух из легких испарился, мне стало нечем дышать.
Инвалидное кресло? Егор в инвалидном кресле? Господи, какой ужас.
Она положила трубку, а я так и стою, держа телефон возле уха. Что произошло? Почему виновата я? Когда? Он ведь пишет мне, извиняется, просит его простить.
Сажусь на пол, начинаю рыдать. Даже не так, выть, то что выходит из моей груди, похоже на вой. Мне так больно. Слезы льются градом, тело пробивает озноб.
Что сегодня за день-то такой?! Сначала Руслан, потом мама Егора. И везде я виновата. Без вины виноватая, звучит смешно и глупо, а в реальности жутко, обидно и ужасно больно это осознавать, что люди пытаются найти виновного в своих бедах. И в данной ситуации, этой виновной оказалась я.
Беру телефон и набираю номер Камиллы.
— Поль, я тебе перезвоню, — Ками хочет положить трубку.
— Нет! — Нервно кричу в трубку, от чего Ками теряется. Перевожу дыхание и уже немного спокойней произношу, — Камилла, мне срочно нужно с тобой встретиться.
— Ты уверена? — она растеряна, я это ощущаю даже на расстоянии. А еще я уверена, что она в курсе звонка своей матери. — Поль, я через пару часов к тебе приеду. Я правда сейчас не могу.
— Буду ждать.
Хотя кого я обманываю, я не готова ждать. Встаю с пола, беру Снежка, и мы с ним идем на прогулку. Я не могу сейчас находиться дома. Мне срочно нужно отвлечься или я сойду с ума от мыслей, которые просто разрывают мою голову.
Глава 23. Полина
Камилла не подводит и мы с ней встречаемся возле моего подъезда через час. Она расстроена, глаза красные и нос припух, я, наверное, выгляжу не лучше, потому что всю прогулку плакала.
Мне так одиноко сейчас, я осталась одна против всех проблем. Неужели я и правда виновата в том, что с ним произошло?
Это не я спорила на него и его невинность. А может мама Егора не знает, как ее сын со мной поступил. Может она не догадывается как он развлекался с друзьями?
Но у меня не хватит духа посвятить ее в такие подробности. Я просто не смогу об этом никому рассказать. Да я собственно и никому не рассказывала. О том, что произошло знает только мой психолог и все. Даже Марина не знает всех подробностей, знает только, что он со мной переспал, а больше я ей ничего не говорила, стыдно. Камилла скорее всего в курсе, но не от меня.
— Проходи, я сейчас помою руки и приду, — говорю Камилле, когда мы зашли в мою квартиру.
В ванной долго мою руки в холодной воде, затем умываю лицо. Чувствую себя не очень хорошо. Долго смотрю на свое отражение в зеркале, я вроде и готова поговорить с Ками, но и в то же время, боюсь.
Прихожу на кухню, Ками заварила ромашковый чай, сидит за столом и держит кружку с напитком в руках.
— Камилл, что случилось с Егором? — не хочу ходить вокруг да около и поэтому волнующий меня вопрос задала сразу, как только села за стол напротив нее.
— Поль, я догадывалась, что мама тебе позвонит. Ты прости за нее… Она сейчас… В общем она очень расстроена, — Ками делает небольшой глоток чая и я следуя ее примеру, делаю то же самое.
— Что случилось с Егором? Ответь мне. Твоя мама ничего мне не сказала.
— Несчастный случай. Он был неосторожен на учениях. Полин, да это уже не важно.
— А что сейчас важно? Ответь мне. Ты тоже считаешь меня виноватой в произошедшем?
— Полин, — Ками повышает голос, — Успокойся, пожалуйста. Никто тебя не считает виноватой. Просто нам всем сейчас тяжело. Ты пойми, это его шанс ходить, шанс на нормальную жизнь. Ведь он уже несколько месяцев прикован к инвалидному креслу.
— Хорошо, при чем здесь я? Ты прекрасно знаешь, что я с твоим братом не разговаривала больше трех лет.