🕮 Читать книгу «Я всё исправлю» онлайн

— Хорошо сынок. Мы поедем, но завтра мы продолжим этот разговор.

Родные уехали и только тогда я смог выдохнуть. Сегодня чертовски тяжелый день, а завтра обещает быть еще хуже. Достаю телефон и печатаю сообщение своей малышке, а также заказываю доставку пирожных, я помню, она любит сладкое.

Утро наступает слишком быстро. И вот я сижу в кресле, а по бокам от меня стоят мои родители. Мама в руках теребит ремешок от сумки, папа часы на запястье. Нервничают оба. Напротив нас консилиум из семи врачей, на столе лежит моя история болезни, больше похожая на один из томов романа “Война и мир”.

Я спокоен. Ночью, я уже принял окончательное решение и сомневаюсь, что этот консилиум его кардинально изменит.

— Здравствуйте, коллеги, Егор Дмитриевич и остальные присутствующие на консилиуме, — слово взял Владимир Юрьевич, он сидел посередине и именно перед ним лежала моя история болезни, — Сегодня предстоит принять решение по поводу дальнейшей тактики лечения Филатова Егора Дмитриевич. Кратко из истории болезни. Филатов Егор Дмитриевич, 26 лет, будучи на учениях получил производственную травму посредством взрыва снаряда. После данного происшествия, при обследовании были выявлены следующие повреждения: Закрытая черепно-мозговая травма. Внутричерепная гематома, выполнена трепанация, содержимое гематомы эвакуировано. Жизненно-важные структуры головного мозга при этом не пострадали. Осколочное ранение позвоночного канала в области четвертого и пятого поясничных позвонков. Выполнено оперативное лечение — извлечение осколков, установка металлоконструкции. Затем повторная операция, репозиция металлоконструкции. Последствия — параплегия нижних конечностей без нарушения функции органов малого таза. При последнем обследовании выявлен инородный предмет в просвете позвоночного канала, скорее всего осколок, который и является причиной развития параплегии. Я считаю, что операция необходима, так как риск развития отдаленных осложнений выше риска развития осложнений во время операции. А также я консультировался с зарубежными нейрохирургами, мы составили план операции и они на восемьдесят процентов уверены в благоприятном исходе. Уважаемые коллеги, а теперь можете высказать своё мнение.

— Добрый день, коллеги, присутствующие, — слово взял пожилой врач, на голове его был высокий колпак, на глазах очки с толстыми линзами, а подбородок украшала седая борода. Не врач, а старик Хоттабыч, усмехнувшись подумал я, но при этом стал внимательно слушать, что он скажет. А он в упор посмотрел на меня и задал каверзный вопрос? — Егор Дмитриевич, и каково такому симпатичному молодому человеку находится в инвалидном кресле? — Это был удар ниже пояса, меня охватила злость, да как он смеет. Не скрывая своего раздражения, я ответил:

— А Вы как думаете? Но становится ещё большим инвалидом я не хочу, пусть уж будет так, чем не жизнь, а существование.

— Жаль, что Вы не хотите рискнуть и улучшить своё качество жизни посредством избавления от инвалидного кресла, — продолжил добивать меня этот Хоттабыч. Тут уж не выдержал отец.

— Хватит, мы здесь собрались, чтобы узнать мнение специалистов, а не с целью унижения моего сына.

Но похоже спич моего отца врача не смутил и не впечатлил:

— Ну раз так, то я могу сказать только одно — однозначно операция.

Остальные светилы так же высказались за выполнение операции, даже обрисовали краткий план операции, в котором, даже мне, не знающим ничего в медицине, было всё понятно и на удивление в этом плане не были озвучены риски. Но… Есть одно большое, но, я уже всё решил. И когда взгляды всех присутствующих в помещении устремились ко мне, я высказал своё решение.

— Мое последнее слово. Я против операции!

Разворачиваю кресло, и покидаю кабинет. Всё, точка поставлена. Когда дверь за моей спиной захлопывалась я услышал дружный вздох разочарования и среди него отчётливо услышал рыдания матери.

Глава 22. Полина

Сегодня сумасшедший день. Я просто не успеваю жить. У меня настолько много работы стало, что за последнюю неделю я провела только один вечер дома. Моя напарница заболела и мне приходится работать каждый день. Это тяжело, совмещать работу с учебой. Я не жалуюсь, я просто устала.

В кармане вибрирует телефон входящим сообщением:

“Приветик. Поль жду тебя в нашем кафе, через час. Отговорки не принимаются! Я соскучилась 😍”

Маришка, моя подружка, ну и как я ей могу отказать. И даже тот факт, что у меня сегодня единственный выходной, не изменит моего решения.

Поэтому принимаю душ и делаю легкий макияж. Надеваю любимый джинсовый сарафан, белую футболку и джинсовую рубашку, завершаю образ белыми кроссовками.

Захожу в кафе, рассматриваю столики и сидящих за ними. Марины не вижу, обычно она всегда вовремя приходит. Занимаю свободный столик у окна, сразу подходит официант. Заказываю себе кофе и пока жду свой заказ, смотрю в окно.

Летняя сессия не за горами, но волноваться и переживать мне не нужно. У меня практически по всем предметам уже выставлены оценки и зачёты автоматом. Мне нужно будет сдать три экзамена и две курсовых работы, которые уже сделаны.

А еще я планирую поездку на море, начала деньги откладывать. Отпуск в этом году у меня будет в августе, грех будет не воспользоваться возможностью полежать на берегу моря и погреться на южном солнышке.

Мысли скачут, но в них постоянно вклиниваются мысли о Егоре. Он стал гораздо реже писать сообщения. Меня это немного настораживает. И я пока не готова даже самой себе признаться расстраиваюсь или радуюсь по этому поводу.

— Полина… — вздрагиваю от голоса, который не планировала услышать, поднимаю голову и натыкаюсь на горящий взгляд… Руслан…

— Что ты здесь делаешь? — у него в руках букет белых роз, он кладёт его на стол и занимает место напротив меня.

— Я рад тебя видеть, ты прекрасно выглядишь.

— Руслан, я спрашиваю, как ты здесь оказался? У меня встреча с подругой…

— Поль, у Маришки не получится с тобой встретиться, они с Веней уехали, — с некоторой растерянностью смотрю на Руслана. В смысле уехали? Она же меня сама сюда пригласила. И тут до меня начинает медленно доходить степень подставы от подруги. Ну Марина…

— Она могла в таком случае позвонить мне или написать… — пытаюсь найти оправдание её поступку, но не выходит. Похоже, всё между этими двумя спланировано заранее. Начинаю злиться. Настроение начинает медленно катиться под откос и я машу ручкой ему и испорченному выходному.