– Не смотрите на меня так! ВСЕ говорящие коты, которых я знаю, а знаю я их немало, включая их родоначальника, ведут себя примерно так же. И, да, официально предупреждаю – они растягиваются! Они способны слопать столько, что это противоречит законам пространства! Переварить всё это и орать, что их три года не кормили, уже через пару часов после последнего обеда! – пояснил Филипп, открывая дверь и указывая в сумрак помещения. – Вот ваш новый пациент и постоялец.
Глава 13. Гостиница для своих
Таня прошла вперёд и с трудом различила в полумраке помещения средних размеров зверя, который вжимался в угол.
Она обернулась на Соколовского.
– И… кто это?
– Дорогая, может быть, вы выйдете к доктору? – Соколовский шагнул в комнату. – Она может помочь.
Шорох явно сигнализировал о том, что та, кто находится внутри, разворачивается к выходу.
– У неё, как я понял, проблемы с глазами. Вид жуткий, если честно…
Возмущённое фырканье из темноты показалось Тане весьма выразительным.
– Ну характер, я ж говорил! – шёпотом сказал Соколовский в ответ на эти звуки.
Из темноты вышла очень красивая лиса, старательно прижмуривающая глаза.
Тане можно было уже не говорить, в чём проблема, – глаза были сильно воспалены, бурые потёки из внутренних уголков глаз и явная попытка лисы убраться подальше от света свидетельствовали о знакомом диагнозе.
– Может быть, ты расскажешь, что и как? – непринуждённо произнёс Филипп, и Таня чуть сдержалась, чтобы не рассмеяться, но одёрнула себя – уже хорошо бы привыкнуть, что её представления о мире тут работают весьма условно. Норушь говорит, кот не просто говорит, а разглагольствует вовсю – вон аж досюда слышно… Так что ей мешает предположить, что и лиса с теми же способностями?
Фырканье сменило тональность, и Соколовский пожал плечами:
– Не хочешь, не надо, я тогда норушь позову, пусть переводит!
Таня изо всех сил цеплялась за реальность – её Шушану, активно переводящую жалобы лисы.
На вопрос Тани, не контактировала ли она с химикатами, лиса активно закивала и попыталась потереть лапой морду.
– Нельзя! – строго приказала Таня, выслушивая норушное изложение:
– Она говорит, что охотилась у поля, а там удобрения распыляли, вот ей в глаза и попало.
– Понятно! А промыть глаза и закапать их вы позволите? – обратилась Таня к лисе и уже без перевода поняла, что та очень довольна уважительным обращением и чувствует себя уже значительно более уверенно.
Таня быстро вернулась в клинику, взяла нужные капли и мазь для глаз, подумала и добавила витамины – лишними не будут, и спешно вернулась на своё новое место работы.
Лиса опять ушла в угол, но как только Таня появилась на пороге, вышла к ней сама.
«Странное ощущение, когда лечишь животное, а оно… абсолютно разумно, умеет разговаривать, да и ведёт себя, ну… не совсем как животное!» – думала Таня, аккуратно промывая глаза лисице.
Нет, в нормальных условиях она бы была в толстенных перчатках, дикая лиса была бы зафиксирована в клетке, скандалила бы и пыталась Таню укусить и вообще разобрать на кучу маленьких ветеринарчиков.
А сейчас Таня промывала глаза, активно взаимодействуя с крупной такой, явно не домашней лисой.
«Нда… главное, про это никому не рассказывать!» – соображала она, закладывая мазь в глаза лисице и снимая лишнее салфеткой.
Раздалось вопросительное фырканье, и Шушана перевела:
– Она спрашивает, когда ты её вылечишь?
– Капать надо минимум пять дней, возможно, неделю… – объяснила Таня. – Зато потом воспаление должно полностью уйти.
– А ещё она спрашивает, когда тут дают еду? – дополнила норушь.