– И что ты говорришь, брратец! Бодипозитив, значит! Тут у насс не так, как тамсс… паааняяятно! А ты знаешь, как там? – чёрные глаза требовательно устремились на провинившегося, уже остро жалеющего, что он вообще сегодня не отправился на дальнее поле – проверить, как там дела. И заночевать можно было бы в ближайшем лесу – дешевле обошлось бы!
– Ээээ, доченька, ты же Клювасика отпусти, что уж ты на него пчёл напустила? – мама озабоченно следила за траекторией прыжков Клювика – самого младшего из этого выводка, безошибочно сообразив, к чему все эти вопли и взмахи рук. – Он когда в людском виде, сама знаешь, бегает неуклюже… ой, видишь, через креслице упал…
– Так ему и надо! – решительно ответила Крылана, проследив взглядом за взлётом ног брата, чуть-чуть разминувшихся с люстрой. – Не надо было говорить, что мне делать, и не бегал бы от воображаемых пчёл! Ишь ты… позориться… да ещё бодипозитив выдумал!
Родители и второй брат, разумно не раскрывавший свой клюв слишком широко, нервно переглянулись. По всему выходило, что с их лысеньким и несчастненьким сокровищем что-то такое странное приключилось…
Они-то были свято уверены, что если удастся отыскать живую и здоровую Крылану, то будет она рыдать навзрыд, будет в шоке от внешнего страшного мира, не сможет и в людском виде из дома выходить, а тут… Тут что-то не так!
– Доченька, родная, а что… что случилось? Ты же никогда не хотела… то есть не могла… – начала мама.
– Ты и клювом не совалась на слёты! Там же надо истинный вид показывать! – решительно сформулировал отец.
– Ну, раньше не показывала, а теперь – покажу.
– Кррыль, но ведь засмеют тебя! – не выдержал второй брат – Крылошир, нелепо сидящий на хвосте посреди диванных подушек. – А потом… ты ж должна о племянниках и племянницах подумать! Что карркать-то прро нас будут?
– Что? Может, то, что у тебя кррасивая сестрра?
Крылана стремительно упала на пол и взлетела оттуда, торжествующе распахнув роскошные крылья.
Замерли родители, которые пытались как-то убедить дочку не сходить с ума и не позориться, нелепо повис на кресле Клювасий, громко клацнул клювом Крылошир, тревожно замер гомон во дворе.
– Ой, чёт… чив… чиво, в смысле, чего это? – выговорил, наконец-то Клювасий, нежно обнявший кресло.
И его можно было понять – он только что мчался от роя разъярённых пчёл размером со среднего воробья, а сейчас…
– Это мне мерещится, да? Ну ты, сестра, и даёшь! Пррокачала моррок! Только весь слёт-то тебе не заморрочить!
– Счас он у меня от шмелей поррхать будет! А ещё лучше от шерршней! – разозлилась Крылана. – Прричём каждый будет с сорроку величиной! Ты, барран ворроний! Это я! Я теперь такая! У меня перрья выррросли!
– Пёрррышки… крррасивые какие! Вырросли! – расплакалась мама, пав на мужественную грудь супруга. – Мы дожили!
– Дочь… ты это… как это? – Крыланин папа подозрительно часто заморгал, а потом сделал вид, что гладит жену по голове, и смахнул рукой непрошенные признаки слабости, недопустимые у настоящего ворона и главы рода. – Ты крррасавица! Да ты всегда была кррасавицей, но теперрь-то уж это все увидят и засунут в свои поганые клювы все перрья из хвостов! – вдохновился он.
– Сестррра! Живём! – возликовали братья, которым регулярно приходилось драться с каждым, кто слишком громко высказывал что-то по поводу их «лысой вороницы-позорницы».
Входная дверь была снесена натиском любопытствующих Клювастовых, вопящих что-то вопросительно-взволнованное, а потом…
– Опять прробка. Вот уехала из Москвы, думала, до возврращения никаких застрррятушек на пути не увижу, а тут – сплошь и ррядом! И это в рродном-то доме! – негромко высказала Крылана. В полной тишине её слова прозвучали как-то слишком громко.
Собственно, это тишину и прикончило – стая опять истошно заорала.
Кто-то требовал объяснить, что тут происходит и как это приключилось такое чудо. Кто-то просто вопил от радости. Кто-то, и, в частности, весь наличный состав младшего поколения, планировал рейды отмщения соседям-насмешникам, которые сулили и им подобную лысость. Громче всех гомонили братья, которые и слышать не хотели про возвращение сестры в «да что мы там не видели в этой твоей Москве, и нечего тебе там делать».
– Вам, может, и нечего! А мне – будет чем заняться! У меня там вррач, которрой я должна помочь! Она с меня ни грроша не взяла, а вот перрья мне выррастила! И что, вы хотите быть в ДОЛГУ?
Крылана решила сходу остановить все попытки её куда-то не пустить и была абсолютно права!
Братья заткнулись моментально, отец нахмурился, но кивнул, а мать и все прочие вороницы всех возрастов и степеней родства вцепились в Крылану с миллионом вопросов.
– Так, я всем всё ррасскажу, но не хотелось бы опоздать на прредосенний слёт! – Крылана расправила крылья и горделиво взмахнула ими.
– Ой… ты прилетишь, и они все попадают! – пискнула одна из наиболее впечатлительных племянниц.
– Нет, я не пррилечу, а прриеду. Вы же знаете, так можно к началу пррибыть! – хитро блеснула глазами Крылана.
– Да зачем! Они ж опять начнут про лысость! – загудели наиболее прямолинейные Клювастовы.