– Как тебе будет угодно, малышка.
Мы устраиваемся, обнявшись, и начинаем смотреть фильм. Веселые моменты и романтические сцены заставляют нас смеяться и чувствовать себя ближе друг к другу. По мере того как сюжет развивается, обмениваемся шутками и смешными комментариями, и все кажется таким правильным, словно не было измены, развода и слез, словно мы просто поставили жизнь на паузу, а теперь нажали на воспроизведение своими руками.
Дамир нежно целует меня в волосы или в лоб, даря простые нежности.
Уделяет внимание и мне, и малышке.
Иногда поет детские песни, которые подкинул «Спотифай», прижимаясь к моему животу, да так основательно, что я даже чувствую вибрацию его голоса. В такие моменты я смеюсь и говорю ему с улыбкой:
– Что ж будет, когда Влада родится?
– Не буду отходить от нее целыми сутками, – признается Дамир, но потом добавляет. – Нет, все же буду, к тебе.
Он будет хорошим отцом.
И он должен быть юридически связан со мной браком до того, как родится Влада.
Об этом мы говорим на следующий день на кухне. Я сижу с чаем за столиком, а Дамир смотрит на чужой для него пейзаж чужой квартиры. Сейчас женитьба уже давно потеряла сакральный антураж, документы можно подать онлайн, заплатить пошлину и зарегистрировать брак в ЗАГСе в указанное время. Меня такой вариант вполне устраивает. Во-первых, из-за беременности переживания мне абсолютно ни к чему, во-вторых, я не вижу смысла праздновать наш брак. В первый раз мы с Дамиром сделали все правильно – организовали роскошную свадьбу с обилием гостей, музыки и алкоголя. Я помню, как меня поздравлял отец Дамира, как оставлял на щеке слюнявый поцелуй, желая мне «чтобы детки побыстрее родились».
Хватит, достаточно этого.
Я знаю, что юридически наш брак прерван и мы находимся в разводе.
Но для меня Дамир как был мужем и единственным мужчиной на земле, так им и остался. Можно сказать, что регистрация брака – это формальность. И меня неожиданно окутывает приятным теплом, когда и Дамир начинает говорить об этом.
– Знаешь, а я так и не смог принять наш развод. Умом понимал, но ощущение, что ты моя жена так никуда и не делось, – пожимает он плечом, повернувшись ко мне.
Я молча смотрю на него, сердце замирает от его слов. Как можно описать смесь чувств, которая волнует меня сейчас? Воспоминания о прошлом пронизывают меня.
– Да, это было странно, – наконец, я нахожу слова: – я тоже чувствовала, что мы по-прежнему связаны, несмотря на бумаги и все эти официальные процедуры.
– Но это будет приятно.
Дамир неожиданно подмигивает мне.
– Что?
– Ты – моя. Это приятно.
***
Спустя неделю того, что моя подруга, Карина называет «платонической влюбленностью», я позволяю Дамиру остаться в моей постели. Это происходит спонтанно. Нет, наверное, честнее будет сказать, что это происходит по-идиотски.
Вечер. Понедельник. Дамир расслабленно стелет простынь на диван, его временное спальное место, а я стою, прижимая к себе его подушку. Мы только что поужинали, обсудили варианты с роддомом и страстно поцеловались возле окна…
Итак, подушка.
Моя роль заключается в том, чтобы подержать ее всего минутку, а потом отдать Дамиру. Что-то идет не так, и пока Дамир стелет диван, я принюхиваюсь к этой подушке… Дальше, все как в тумане. Его запах ударяет меня по голове воспоминаниями и эмоциями, я буквально вижу его перед собой, абсолютно голого, игриво запрыгивающего на вторую половину моей кровати, чувствую на коже поцелуи, о которых я любила вспоминать, оставаясь одной – а рядом лежала теплая подушка.
Меня бросает в пот, в жар…
Возбуждение окрашивает мои щеки в стыдливый, нежно-розовый румянец. Дамир, естественно, видит, как я изменилась в лице. Он подходит ко мне, всматривается в мои, вероятно, огромные зрачки.
Забирает у меня подушку.
– Что-то случилось? – срывается с его языка. Он беспокоится.
Не думает о том, о чем я.