Проходит, наверное, минута, прежде чем к Дамиру возвращается способность говорить. Он поднимает глаза на доктора.
– Она беременна…
– Да, – кивает Лев Анатолиевич.
– На каком сроке?
– Восемь недель. Следующий месяц – критический. Будем выяснять, почему возникла угроза плоду, – говорит врач.
– Она беременна, – шепчет Дамир и садится.
Облегчение после новостей, что Виталина в порядке, смешивается с шоком. Ощущение такое, будто ему, свисающему над пропастью, наконец, дают веревку, но едва он хватается за нее в надежде на спасение – веревка рвется, и он падает.
– Я оставлю вас. Если понадоблюсь, зовите меня через нашу медсестру Алису…
Дамир хватает врача за руку.
– Я могу ее увидеть?
– Точно не сейчас, – безапелляционно заявляет он. – И, скорее всего, не сегодня. Никаких стрессов. – он поднимается, останавливается, будто вспомнив что-то. – Скажите заботливым родственничкам, чтобы приезжали не раньше завтрашнего дня. Договорились?
На ватных ногах Дамир возвращается в автомобиль, решая подождать Тимура здесь. Его накрывает. Накрывает осознанием потерянной жизни вместе с Виталиной. Ему хочется, чтобы все было как раньше, так хочется обнять ее, как два месяца назад… Но между ними измена и несколько десятков обидных слов.
Виталина хочет оставить его позади.
***
Ожидая брата, Дамир перебирает мысли, перелистывает их, словно страницы книги. Все они ужасные. Наполненные страданиями и виной. Его жизненного опыта не хватает, чтобы представить – лишь представить – что пережила его Виталина.
«Его девочка».
Ребенок – стал еще одной очень болезненной пощечиной на пути к осознанию, как он поступил с ней. Врачи пока не сказали окончательный вердикт, но Дамир не сомневается – именно стресс и стал причиной сегодняшнего кризиса. Период беременности, который должен был стать для них сказкой, превратился для Виталины в кошмар наяву. Чертыхаясь, Дамир бьет рукой по рулю, бьет раз, второй, снова и снова, пока узел злости и отчаяния не ослабевает настолько, чтобы он упал лицом на руль, прикрывая глаза и желая, чтобы всего этого не случилось. Из ступора его выводит брат.
Он стучит по стеклу, жестом прося разблокировать двери.
Ощущая на своих плечах всю тяжесть мира, Дамир нажимает на кнопку и говорит «привет». О беременности Виталины он рассказал Тимуру во время второго звонка на мобильный. В тот момент он остро нуждался в разговоре, в возможности озвучить въевшуюся в мозг фразу «она носит моего ребенка». И теперь Тимур смотрит на него с нескрываемой жалостью.
– Накосячил ты, братец…
Он не спрашивает, тянется и обнимает. Дает Дамиру уткнуться в его плечо и на секундочку перестать быть старшим братом. Ведь если посудить, разве у него хорошо получается хоть о ком-то заботится? Брату пришлось ютиться по знакомым и друзьям, лишь бы не жить дома, а Дамир наблюдал за этим… Виталина попала в больницу – и тоже из-за него.
Нет, его забота о людях превращается в настоящую катастрофу…
Тимур медленно отстраняется и передает Дамиру сумку Виталины, которую только что обнаружил на полу. Дамир берет ее и чувствует, что он бы просто умер, если бы с ней или с ребенком что-то случилось. Каким идиотом надо быть, чтобы причинить столько страданий родной душе? Ради чего он придумал тот план?!
Он словно со стороны смотрит на прошлое, и верить в него не хочется.
Нет, не идиотом, а чудовищем… Он превратился в чудовище. Никого не слушал, даже родного брата, который из года в год говорил, что рядом с отцом, думающим о себе, он счастлив не станет.
– Фух, главное, что с Виталиной и малышом сейчас все хорошо, так? – голос Тимура подчеркнуто бодрый, почти жизнерадостный. Но Дамир знает, что за ним скрывается волнение. Это его способ поддержать – поговорить о хорошем.
– Она ненавидит меня, – выдавливает из себя Дамир. – И имеет на это право.
Тимур смотрит, медленно моргая.
«Что тут скажешь?» – твердит его выражение.
– Вам надо остыть, окей? Когда ей станет легче, то поговоришь с ней… Но, черт… – он позволяет растерянной улыбке поселиться на губах. – Черт, я тут понял, что сам не знаю, что ты теперь собираешься делать. Твой предыдущий план, он… Все? Уже не действует? Будешь затаскивать ее обратно в безумную семью?