— Принц.
— Принц?!
Мари пришлось ей рассказать историю своего путешествия с Лексом, и особенно красочно описать свое негодование по поводу того, что Лекс проиграл ее в карты капитану, не имея особых прав на это, в общем-то. Некоторые пикантные подробности она опустила.
— Нам только нужно как-то с ним связаться.
— И как?
— Что-то мне подсказывает, что он также картежничает во всех возможных для этого местах. Здесь есть игорные клубы или что-то вроде того?
— Наверняка. Я узнаю через знакомых. — в глазах Эллы опять зажглась надежда, ее деятельный характер взял верх над унынием, и она принялась строить новый план. Мари провалилась в сон.
Наутро Марийон вышла на крылечко, чтобы выбить коврики из прихожей.
Как ни странно, там уже был Гри, опершись на перила он стоял и выбивал в блюдце содержимое курительной трубки.
— Не знала, что ты куришь.
— Доброе утро и тебе. Я и не курил. Посмотрела вчера на Шогеля и тоже захотелось попробовать. Вот купил.
— И как?
— Если ты про капитана, то плохо. Если про трубку, то тоже редкостная дрянь. Или табак не тот, или я не понимаю в этом ничего.
— Я вообще про трубку. — осторожно сказала Мари. — А что с капитаном не так? Где вы вообще повстречались?
— Да я зашел вчера после заседания этого в пивную, смотрю: сидит наш друг. Почти в дрова. Он вчера выходить должен был из порта, но пьет уже которые сутки. Груз стоит. Торговцы с ним контракты поразрывали. А он сидит со стаканом в руке и курит. Вернее, полулежит на столе. Иногда спит.
— Печально. — сказала Мари и развернулась, чтобы занести коврики.
— Сердце у него разбито, говорит. — Мари остановилась, чувствуя упрек.
— Если это такой намек на то, что я виновата, то не надо. Я ничего не обещала. Никому.
— А ты жестокая. — повел бровью Гри.
— А ты нет?
Продолжать диалог не хотелось, Мари зашла в дом с отвратительным ощущением тяжести на сердце.
Основная работа на этот раз легла на плечи Мари, потому как Элла была увлечена своим планом по поиску Лекса. Она с самого утра наводила справки, что-то записывала на обороте своего блокнота для заказов, была очень разговорчива и приветлива с гостями, и даже каким-то чудом выпросила у Кримхильды поездку в город, якобы на ярмарку масла.
Вечером того же дня Мари понесла заказ гостю не из постояльцев, и не успела поставить поднос на стол, как ее руку накрыла и удержала мужская ладонь.
— Настолько ты не хотела со мной в Медору? Что лучше служанкой во второсортной гостинице быть?
Шогель снял капюшон. На Мари с ожиданием ответа, обидой, упреком и еще Единобог знает с какими смешанными чувствами пронзительно смотрели голубые глаза.
— Иеремия, убери руку. Мне нельзя разговаривать с посетителями. Хозяйка будет недовольна, оштрафует.
— Ее тут нет. — Ладонь продолжала удерживать руку Мари.
— Гри разболтал про меня?
— Неважно. Почему, если тебе было так плохо, ты не сказала мне? Почему убежала? Ты видела, что я тебя видел. Обо мне ты подумала? — Капитан выглядел совершенно трезвым, пах табаком и своим обычным парфюмом, хорошо одет. О том, что у него не все гладко, говорили только углубившиеся морщины вокруг глаз и рта.
— Извини, пожалуйста. Я не хотела так. Я просто очень боялась, я испугалась, я увидела листовку у тебя в каюте, что меня разыскивают за вознаграждение. И убежала. — Мари мямлила как маленькая, умоляя небеса о том, чтобы этот неловкий разговор скорее закончился.