— Поранился.
— Ну это легко, тут я тебе дам мазь для лошадей, оленю тоже должна подойти. Хорошая, на местных травах, и заразу уберет, и заживление ускорит. А вот с молоком… Только купить, если деньги есть. Ну и сама понимаешь, нужно в тайне от Кримхильды все сохранить… Если она увидит, что ты вместо работы ведро молока в лес везешь, опять расскандалится. Я один раз щеночка больного принесла сюда к печке, а она обнаружила. Чуть не убила меня, в натуральном смысле, сковородкой лупила со всей дури.
Элла подумала, с силой потерла сковородку жесткой губкой, и продолжила:
— Но. Мы берем молоко у Сильды, они с Кримхильдушкой любят языками почесать. А есть еще неподалеку Берта, тоже держит коров, так она нашу «матушку» на дух не переносит. Поэтому болтать с ней точно не будет. Так и быть сбегай к ней. Ведро молока стоит где-то четверть веника. Кримхильда сегодня с дочкой поедет к портному, платье для бала мерить, вот мы дело и обстряпаем.
— Элс, ты лучший человек, который мог повстречаться мне в Венесшале.
Как только сани с хозяйкой гостиницы и ее дочкой покинули переулок, Марийон тут же приступила к выполнению плана. Она уже помогла Элле сделать заготовки к обеду, и погрузив уже на знакомые саночки топорик, пустое ведро, кое-чего из еды и заживляющую мазь, отправилась к местной фермерше, которая, видя перед собой неместную, запросила за ведро молока аж полвеника. Марийон не стала настаивать и заплатила всю сумму., тут же опрометью помчавшись к лесу по известной дороге. Снегом засыпало изрядно, но Мари без труда нашла большой камень с норой.
— Эй, ты еще тут?
«Тут. Жду.»
— Я принесла тебе кое-чего!
Она пробралась в нору, зажгла пару припасенных свечей, Имир лежал, свернувшись кольцом.
— Тебе холодно здесь? Может, костер развести?
«Мне не может быть холодно, смешной ты человек. Внутри меня всегда живет огонь. Пока дракон жив — живет и огонь. Умрет дракон — умрет огонь».
— А Шляпника, выходит, ты не можешь своим огнем испепелить в кучку мусора?
«Увы. Пока не могу. Мои родители могут. А я еще не дорос. Первое пламя еще не вышло из меня. А это для молодого дракона — целое событие. Его празднуют три дня. Поэтому бегу и прячусь. Прячусь и бегу. Пока что»
Имир шумно и очень печально вздохнул.
«Но это не означает, что огня внутри меня нет. Потрогай мой живот».
Мари с любопытством и опаской протянула руку и прикоснулась к телу Имира — сухая кожа на животе была покрыта более светлыми чешуйками — руку пришлось тут же отдернуть.
— Да ты печка! Давай свое крыло, будем лечиться. Эх, жалко, что ты еще не извергаешь пламя. Ты бы задал жару этому Шляпнику. А что ему нужно от тебя?
«Насколько я понял из его мыслей — убить. А зачем — загадка. Кстати. Мы с тобой этим похожи. Во мне есть пламя, но я им не пользуюсь. В тебе есть магия, но ты живешь без нее».
— Ну это очень сложный вопрос, Имир. — сказала Мари, нанося мазь на раненое кожистое крыло. — Понимаешь, когда я спокойна, я не могу эту магию в себе найти. Когда я в какой-то ужасной ситуации, то магия приходит, но я не могу ни контролировать ее, ни как-то управлять. И это уже заканчивалось трагедией. Больше причиной для трагедий я не хочу быть. Вот.
«Я понял. Я вижу иногда твои воспоминания. Жалко его. Хороший человек был, хороший друг. Но это не твоя вина. Так сложилось. Ты научишься. Держи хвост по ветру».
Мари украдкой утерла глаза, и поставила Имиру под нос ведро с молоком.
— Вот. Пей. Лучшее средство восстановить силы.
Имир принюхался и лизнул длинным языком чуть молока.
Затем сунул голову в ведро и жадно выпил все содержимое.
«Еще есть?»
— Нет, еще только завтра смогу добыть.
«Это жаль. Но штука хорошая. Скажу даже преотличная. Возвращает силы. А булка есть?»
— Вот держи все, что умыкнула!
Мари выложила все припасы.