— Если ты в гостиницу в Тихом переулке, то нам по пути. Садись.
Мари с облегчением плюхнулась на мягкое сиденье.
— О, ты меня очень выручил. Снег — это, конечно, очень красиво. Но ходить по нему ужасно трудно. Я уже ног не чувствую.
Рыцарь был не расположен к беседе и не только промолчал, но даже слегка отвернулся. Мари тоже решила помолчать. Гри через минуту все же не удержался и выдал:
— Что ж ты не со своим аристократическим другом?
— Вы, уважаемый рыцарь, в курсе, наверное, картежных наклонностей моего аристократического друга? Как никак за одним столом сидели. — Мари попала в цель. Тот ненадолго смутился. — Или злитесь, что проиграли капитану?
— А я, премногоуважаемая Леона, никаких видов на вас не имел, и точно бы не воспользовался уязвимым положением дамы, если что. В отличии от Шогеля.
— Ну вообще это уже откровенная грубость! А откуда ж вы знаете, что он воспользовался? Никак свечку держали? — Мари сделала максимально оскорбленный вид, и даже сама на мгновение поверила в свою непогрешимость.
— Ну знаете ли. Вы завтракали за одним столом. Потом, эта одежда. Этот смущенный вид с утра… Да и весь корабль говорил.. — Рыцарь сказал это как бы между делом, с большим интересом рассматривая свои ногти на руках.
— А вы больше слушайте сплетников. И вообще. — Мари не на шутку разозлилась. — Если вы такой борец за дамскую честь, то как вы, вы… Рыцарь! Если это еще что-то значит вообще… Как вы допустили такое, чтоб на женщину играли в карты? И сам ведь был там за этим столом! Что ж вы как рыцарь не зарубили их там этой свой "травинкой"? Кишка тонка? Вот и нечего теперь строить из себя поборника нравственности.
Гри открыл рот и выпустил только «пшш», не найдя достойного ответа.
— Как хорошо, что мы приехали! Спасибо за место в санях. Премного благодарна! — и она отвесила ему нарочито размашистый поклон и гордо пошла вперед с переноской и саквояжем. Гри чувствовал себя явно проигравшим в этой стычке.
Если вывеска гостиницы когда-то и была яркой, то сейчас являла собой унылое рыже-желтое пятно, размазанное и выцветшее, на котором слабо читалось «У ка ина». То ли «у Каина», то ли «Утка Инна».. Сам дом был внушителен, но видно было, что денег на его обслуживание хозяева либо жалеют, либо не имеют. Задней стороной гостиница упиралась в живописный густой хвойный лес. Марийон толкнула дверь и блаженно зажмурилась: в лицо ударило волной тепла и запахом еды. Перед ней открылась большая комната с деревянными столами. Некоторые столы были заняты обедающими людьми. Между столов сновала миловидная девушка в переднике, которая то скрывалась за стойкой с пивными кружками, то убегала в кухонное помещение.
Из бокового помещения вышла высокая сухая женщина с учетной книгой в руках, она окинула Мари быстрым взглядом и далее уже смотря только в свою книгу, речитативом сообщила:
— Добрый день. Наша гостиница работает только за венесшали. Рубли, гуроны, рупии и другую валюту можете обменять у нас же по самому выгодному курсу. Комнаты стандарт, полулюкс, люкс, комплексные обеды, завтраки оплачиваются отдельно. Со стоимостью можно ознакомиться на стойке.
Мари подошла к стойке и стала изучать варианты размещения, написанные чернилами на большом куске картона, там же была подрисована табличка со стоимостью венесшаля относительно других монет, и что-то ей подсказывало, что стоимость местных денег в этом заведении была безбожно задрана.
С Гри, вошедшим после Мари, хозяйка была гораздо приветливее. Она сразу расплылась в радушной улыбке, увидев статного красавца и как выяснилось, прекрасно умела разговаривать, глядя на собеседника, а не в свою архиважную книгу, что не могло не задеть Мари. Но еще больше задело Мари то, что если она обменяет все свои деньги на венесшали, то ей хватит на проживание в самой скромной комнате ровнехонько на трое с половиной суток. Это если питаться один раз в день. Если предположить, что она не будет питаться в гостинице, а будет покупать себе булочку и молоко на день где-то в местной лавке, то возможно потянет оплату пятерых суток. При этом с Наставником было все туманно: она все еще не знала, где его искать, на каких условиях он принимает в ученики, и существует ли он вообще. Лекс вполне мог и наврать ей с три короба, потому что сочинял он всякую ерунду также естественно, как дышал. За этими сложными размышлениями, она наткнулась глазами на объявление там же на стойке: «Требуется помощница по кухне. Проживание, питание. Обращаться к мадам Кримхильде». Марийон подождала в стороне, когда мадам определит комнату Гри.
— Вы мадам Кримхильда?
— Да.
— Я по объявлению. — Мари кивнула на стойку.
— Тааак. А что ты умеешь? Выглядишь-то не особо крепко. — Она смерила Мари придирчивым взглядом.
— Да все умею, рыбу чищу идеально, умею с гадами морскими обращаться, печь топить, убирать, работы не боюсь, в общем.
— Ну что ж. Посмотрим. Документы покажи.
Мари замешкалась, но делать было нечего, достала паспорт, та мельком посмотрела.
— Марийон, значит? Что за имя такое непонятное.
— Марийон. Но привыкла, чтоб вторым именем по крещению называли, Леонор, мадам. Если можно.
— Да мне вообще неважно. Вон у меня есть одна ленивая коровушка. — Она показала на девушку, убирающую стол после очередных гостей. — Все жалуется, что не успевает одна работать. Платить буду по одному «венику» в день. За лень, неаккуратность, прожорливость или другие провинности — штраф на мое усмотрение. Спать будешь с Элькой в одной комнате, матрас найдешь в подсобке. Леонор! Скажите-ка какие барышни выискались. Ленкой будешь. С постояльцами шашни не водить — вылетишь пробкой. Все поняла?
У Мари во время этой речи все нутро уже закипело и возмутилось, но обстоятельства были таковы, что это был ее единственный шанс не оказаться на улице, поэтому она согласно кивнула.
— Эээльк, поди-ка сюда! — крикнула хозяюшка. — Смотри-ка, привалило тебе счастье, помощницу тебе нашла. И не говори теперь, что я к тебе плохо отношусь. А то вечно ноешь каждому встречному-поперечному. Обучай, на. А у меня дела. Чаю мне занеси в кабинет.
Девушка покорно присела: