Я первый раз встречаю вампира, который пытается не стать злодеем. И я видела в нём свет, о чём до сих пор не могу забыть.
Свет. Я думала, у них такого нет. Нет души. Но оказалась не права.
Ещё мгновение мои лёгкие окутаны запахом Рейнольда, а потом меня обдаёт легкой волной воздуха, и мужчина оказывается возле окна.
— Тебе пора, ведьма. Мы же не друзья, и не возлюбленные, чтобы вести разговоры дольше.
Горечь разливается по моему языку. Я ведь пыталась его понять! А он… А он!
— Да, пора, — зло выплёвываю я, чувствуя, как во мне вновь зажигается неприязнь к этому вампиру. — Я бы пожелала тебе спокойного сна, но ты ведь не спишь, друг мой.
Его кадык дёргается — и это единственная реакция Рея на то, что я обозвала его другом.
Какая же я дура! Я на мгновение решила, что между нами может исчезнуть неприязнь после всего того, что мы прошли. Дура, дура, дура!!
— Спокойной ночи, дражайщая подруга, — хищно скалится он, и через секунду я оказываюсь выставленной за дверь, что захлопывается прямо перед моим носом.
Внутри меня всё клокочет от злости в первую очередь к самой себе — я идиотка, раз позволила вампиру очаровать себя. У меня руки чешутся прибить его, чтобы больше не мучаться, смотря на него. И не идти на поводу непонятно откуда взявшихся симпатий.
Бью кулаком по стене, тут же ойкая от боли и потирая кулак. Осознавая, ещё так никогда не чувствовала такую невероятную тягу к повторению своего приворотного эксперимента…
Пару часов спустя в саду…
Киран
Темнота забирается мне глубоко под кожу, клубясь и напевая свою тёмную песню. Моё зрение остро как никогда даже в самую непроглядную мглу: я вижу, как в саду мелькает и исчезает тень.
Лайла уже спокойно спит в своей кровати, а Блайдд о чём-то разговаривает с Дженной. Два часа назад Рей поделился со мной своими опасениями о том, кем является наш «паук», плетущий паутину вокруг магической короны. Мэнлиус. Только его сейчас не хватало!
Если я раньше не желал рисковать жизнью Лайлы, то сейчас и подавно. Однако она окажется в зоне ещё большего риска, ежели Мэнлиус завладеет артефактом Утра и сознанием Дарэя в придачу. Поэтому мне приходится соглашаться с тем, что у нас есть единственный шанс. И тот может быть упущен уже через пару дней…
Мы обговорили все детали и все возможные сложности, что могут возникнуть. Всё должно было пройти чётко по намеченному плану: Тиона переместит нас во дворец, Рейнольд заметёт наши следы. Блайдд и Дженна отвлекут Дарэя и Мэнлиуса, пока мы с Лайлой войдём и выйдем из дворца с артефактом. Главное — чтобы мы не опоздали. И корона всё ещё находилась в хранилище.
Рей смог убедить нас, что время ещё есть. Мы должны рискнуть, и я тоже.
Однако в одном ма-а-аленьком нюансе я рисковать не собираюсь.
— Киран, что ты здесь делаешь? — интересуется Митрис, отрываясь от шеи деревенского паренька, из которого пил кровь.
За время моего преследования Димитриса, мы дошли аккурат до одной из деревень. А пареньку, испускающему сейчас свой последний вздох на руках Митриса, явно не повезло выйти ночью по своим неотложным делам и наткнуться на голодного вампира.
— Решил прогуляться, — улыбаюсь ему я, разводя руки. — Если честно, не хочу отпускать Лайлу на собрание. Переживаю за неё, вот и не могу успокоиться перед завтрашней вылазкой.
Ложь, но мой Дар скроет это, не дав Димитрису повода для сомнений.
— Понимаю, — многозначительно усмехается Митрис. — Отпускать такую драгоценность в лапы Дарэя и его шавок ужасно несправедливо. Вдруг чего приключится…
Слова Рея не идут у меня из головы. Он не мог мне соврать. И раз уж мы так рискуем с кражей короны, то точно сейчас моя игра с Митрисом стоит свеч.
— Ты прав, Митрис. Можно к тебе присоединиться?
Терпеть не могу пить кровь таким образом, однако сейчас мне придётся подыграть другу.
— Я рад, что мы снова дружим, а не ругаемся из-за какой-то девчонки, — улыбается Митрис, когда я впиваюсь клыками в горло бедняги, высасывая оставшуюся кровь. Димитрис стирает платком кровь со своих губ и смотрит в сторону деревни. — Может, ещё по одному?
Я отбрасываю труп паренька на землю и распрямляюсь, становясь рядом с Митрисом. Закидываю руку ему на плечо и заговорщицки шепчу:
— А почему бы и нет, братишка?