Киран ухмыляется и возвращается взглядом к бумагам, а Люция быстро выпроваживает Джона из комнаты со словами: «Госпоже надо отдохнуть, придёшь позже», перед своим уходом одаривая меня ободряющей улыбкой.
Герцог хмурится, вчитываясь в текст письма, и я позволяю себе вопрос:
— Что-то произошло, пока я валялась с лихорадкой?
— Ничего, что стоило бы твоих переживаний.
— Киран, я же вижу, что ты чем-то обеспокоен.
— Лайла, — Киран поворачивается ко мне и садится на край стола. — Я обеспокоен твоим состоянием. А это… — он потёр виски. — Сейчас Дарэй путает все карты с политикой относительно других земель. И меня это смущает. Он стал странно себя вести в последнее время. Я не понимаю логики его поступков. К тому же Барбара подкидывает дров в этот костёр — Блайдд почти добрался до столицы. Боюсь, что он захочет свернуть шею Дарэю за то, что тот обратил его сестру…
— И ты должен быть там, чтобы предотвратить столкновение, — утвердительно завершаю за него я. — А в итоге нянчишься тут со мной.
— Нет, я должен быть здесь. А Дарэй пусть сам разбирается с последствиями своих необдуманных поступков. Мы с Реем устали убирать за ним. Хватит.
В последнее время в моей голове практически не бывает мыслей, так как тело направляет все силы на поддержание жизни. Однако сейчас я неожиданно задумываюсь о том, как вампиры получают способности.
— Киран, а после обращения у Одарённого может пробудиться любой Дар?
— Нет. Тот, кто обратил человека, делится с ним своей силой. То есть у новообращённого будет тот же Дар, но он будет слабее, чем у обратившего его вампира. А что?
Страшная догадка внезапно осеняет меня. В своей голове я складываю дважды два и понимаю:
— Дарэй не обращал Барбару.
— Что? — непонимающе смотрит на меня Киран. — Лайла, ты о чём?
— Ты сказал, что Блайдд свернёт ему шею за то, что тот обратил Барбару. Но её обратил не Дарэй, — в этот момент я закашливаюсь, и Киран моментально оказывается возле моей постели, помогая мне лечь поудобнее на подушках. — У Барбары Дар убеждения. У Дарэя Дар телепатии. Исходя из твоих слов, он не мог передать ей Вечерний Дар, имея Утренний.
— Откуда ты знаешь, какой у Барбары Дар? — напряжённо уточняет Киран.
Я поднимаю на него взгляд и шепчу пересохшими губами:
— Я видела, как она манипулирует своими слугами и фрейлинами, — о том, как Барбара ловко управлялась на моих глазах с наложниками, я решаю умолчать. — Они выполняют всё, что Барбара скажет. Беспрекословно. И взгляд у них… помутнённый.
— Ты в этом уверена, сердце моё?
— Да.
— Тогда это всё меняет.
Киран вновь оказывается у стола.
Все его раны уже зажили, и он в полной мере вернул себе скорость и силу. А я всё ещё не могу привыкнуть к тому, как он моментально перемещается от места к месту.
— Что, например?
— Если Дарэй не обращал Барбару, тогда необходимо выяснить, кто это сделал и почему Дарэй позволил этому случиться и ничего нам не…
— Киран!!! — прерывает его громкий вопль Джонатана, вваливающегося в комнату. Мы тут же прерываем наш разговор, забывая, о чём говорили. — Тиона здесь!
Следом за Джоном заходит Рейнольд, а после — незнакомая рыжая девушка. Именно к ней приковываются наши с Кираном взгляды, пока она осматривает комнату.
Девушка миловидна, у неё мягкие, рыжие, кудрявые локоны, серо-голубые глаза в обрамлении пушистых ресниц и россыпь веснушек на розовых щеках. Она одета в белую рубашку, болотно-зелёную юбку и корсет в тон юбке, туго стягивающий её талию. Через плечо у неё перекинута сумка, битком набитая различными настойками и травами.
А я всегда наивно полагала, что ведьмы старые и дряхлые старухи…
— Тиона, благодарю за то, что вы почтили нас своим визитом и откликнулись на зов помощи, — Киран подходит к ведьме и целует её руку.