Я должен отойти, прежде чем я действительно поддамся своим развратным мыслям. Все они начинаются и заканчиваются тем, что она подо мной признается, какого черта она стояла там, когда её любовник стрелял в меня, а затем, по-видимому, отвезла меня в больницу.
Виктор сказал мне это, и он не из тех, кто стал бы приписывать Липовскому какие-либо заслуги, если бы это было не правдой.
Я чувствую взгляд Липовского на своём затылке, когда мы с Кариной выходим в сад.
Как только мы оказываемся вне пределов слышимости, моя сестра выпаливает:
— Почему бы тебе просто не вернуть ему его работу? Что он сделал!? Разве они с Виктором не спасли тебя? Я просто не понимаю.
— Оставь это, Кара.
— Но… О! Он может быть моим телохранителем, если он тебе не нужен!
— Нет. Ему нельзя приближаться к тебе.
— Но почему? — она сердито смотрит на меня. — Просто, чтобы ты знал, Костя попросил Сашу стать главой его телохранителей.
Я переключаю своё внимание на свою сестру.
— На самом деле?
— Он так и сделал! Но Саша сказал, что он твой телохранитель.
Телохранитель, который заманил меня на верную смерть.
Но это не имеет значения, потому что факт остаётся фактом, теперь её жизнь полностью принадлежит мне.
Правильно ли я поступаю?
Честно говоря, я не знаю. Однако я знаю точно, что не уйду от сюда, пока Кирилл не прекратит это безумие, и по крайней мере, не выслушает меня.
И не просто говорить, а действительно поговорит со мной.
Я знаю, что просить об этом невозможно, поскольку он думает, что я предала его, но я также не хочу быть сослана на неопределённый срок в другой конец территории особняка.
Может быть, он никогда не будет удовлетворён, и я состарюсь и поседею в этом скучном хранилище оружия.
Лучше положить этому конец сейчас. Выиграю я или проиграю, по крайней мере, у меня будет надлежащее завершение.
Прошло три дня с тех пор, как он сказал мне либо возвращаться на свой пост, либо оставаться здесь и умирать с голоду. Я по глупости выбрала последнее, потому что, как я уже упоминала ранее, меня не заставят вернуться в изгнание.
Несмотря на решимость, которая переполняла меня в начале этой миссии, мне трудно справляться с ухудшающимся состоянием моего тела. Я сижу, прислонившись спиной к колонне у входа в особняк, где каждый, кто входит или выходит, может видеть меня.
Я, должно быть, выгляжу жалко, умоляя Босса дать мне шанс, который даже не хочет меня слушать.
Мысль о встрече с Кириллом вызывает у меня мурашки по коже. Но я предпочла бы испытать этот абсурдный дискомфорт, чем знать, что, вероятно, никогда больше его не увижу.
Пройдёт время, и он полностью вычеркнет меня из своей жизни и продолжит жить так, как будто меня никогда не существовало.
Одна только мысль о такой возможности заставляет меня дрожать от страха. У меня есть иррациональный страх, что он никогда не будет ценить или уважать меня так же сильно, как я его.
Что, я для него, не что иное, как удобная остановка на его пути, которую он всегда должен был покинуть.
И это чертовски пугает меня.