Выражение его лица не меняется.
— Ты можешь пойти со мной добровольно, либо силой.
— Есть ли третий вариант, когда я выхожу за эту дверь, а ты стираешь запись с камер наблюдения?
— Нет.
Я глубоко вздыхаю.
— Ты как чёртова стена.
Он никак не реагирует на это и направляется в сторону подвала.
— Что он там делает внизу? — я спрашиваю, чтобы отвлечься от мыслей похожих на предчувствие конца света, из-за необходимости увидеть Кирилла.
Виктор, однако, не отвечает. Тяжёлый вес его шагов контрастирует с моими более лёгкими, и я крепче хватаюсь за ремень спортивной сумки.
Кирилл обычно приходит сюда, когда ему хочется кого-нибудь помучить или посмотреть домашний кинотеатр.
Я действительно надеюсь, что это второй вариант.
Виктор останавливается перед подземной комнатой безопасности Кирилла. Я была здесь раньше, и это очень похоже на его комнату наверху, за вычетом балкона и вида.
— Ты тоже собираешься войти? — спрашиваю я Виктора почти умоляюще.
К моему ужасу, он качает головой и указывает на дверь. Я подумываю о бегстве, но это невозможно, когда Виктор здесь, если только я не застрелю его, а я не хочу этого делать.
Я глубоко вдыхаю, чтобы унять дрожь в конечностях, и толкаю дверь. Она автоматически закрывается за мной, и я вздрагиваю, а затем тут же ругаю себя.
Какого хрена я такая нервная? Я здесь не та, кто виноват. Это он.
И я не собираюсь прятаться.
Просто... уж слишком свежа открытая рана моего сердца. Я не знаю, смогу ли я удержаться от эмоций, когда столкнусь с ним лицом к лицу.
А он апатичный псих. Если я буду нервно ходить туда-сюда, в то время как он спокойно стоять, это будет выглядеть так, будто я иррациональная и сумасшедшая, когда все совсем наоборот.
— Куда-то собралась, Саша?
Я замираю и смотрю в тёмный угол, откуда доносится его голос. Тусклое освещение комнаты делает его похожим на дьявола, выскользнувшего из ада.
Одну руку он держит в кармане, а в другой сжимает стакан виски. На его нижней губе порез, точь-в-точь такой же, как и у меня, после того как мы воевали прошлой ночью.
Несмотря на то, что он в очках, его глаза пронзают меня насквозь, и мне требуется вся моя сила воли, чтобы смотреть в ответ, не чувствуя необходимости убежать.
— Я хочу уволиться, — говорю я на удивление ровным голосом.
Жестокая ухмылка появляется на его губах.
— Ты можешь уволиться, но ты не можешь уйти.
— Я ухожу отсюда. Мне все равно, согласен ты или нет.
— Я смотрю ты уже собрала вещи и, вероятно, веришь в то, что говоришь, — он делает шаг ко мне, и мои ноги дрожат, требуя, чтобы я отступила, но слишком поздно, когда он останавливается передо мной и приподнимает мой подбородок двумя пальцами. — Я говорил тебе это прошлой ночью, но повторю ещё раз, если ты была слишком пьяна, чтобы помнить. Ты никогда не сможешь оставить меня. Такого варианта нет ни на столе, ни под столом, ни даже в этой чёртовой комнате, его просто не существует.
Я позволяю спортивной сумке упасть на пол и отбрасываю его руку.
— Не прикасайся ко мне.