— Липовский.
Я выпрямляюсь и медленно поворачиваюсь, чтобы встретить бесстрастный взгляд Виктора. Он изучает меня с головы до ног.
— Ты куда-то собрался?
— Я увольняюсь, — мои губы кривятся в горькой улыбке. — Рад? Наконец-то ты можешь вернуться к тому, чтобы быть единственным главным.
— Ты не можешь уволиться.
— Что ты хочешь этим сказать? Я хочу уйти.
— Это так не работает. Нет такого понятия, как уволиться из Братвы. Это на всю жизнь.
— Конечно, но есть исключения?
— Только если Кирилл позволит.
Черт. Он на это явно сказал «нет» прошлой ночью.
— Ну, ты можешь убедить его в этом, — я начинаю поворачиваться. — Я пойду попрощаюсь с Кариной и ребятами.
Я останавливаюсь, когда Виктор делает шаг вперёд и встаёт передо мной, он прищуривается, глядя на меня.
— Что? — шепчу я, не уверенная, что думать о выражении его лица.
— Так вот почему ты покинул свой пост и исчез прошлой ночью?
Я поджимаю губы.
— Ты не из тех, кто покидает свой пост. Никогда.
Да, конечно. Но это было последнее, о чём я могла думать после того, как меня, образно говоря, ударило по лицу известие о помолвке Кирилла.
— Послушай, — он хватает меня за плечи. — Я знаю, что тебе нравится Босс, но он не может быть с тобой в любовном плане. Все ожидают, что он женится и заведёт детей. Особенно, если он претендует на должность Пахана. Ты ведь понимаешь это?
Моя шея горит. Можно ли мне провалится сквозь землю?
Я забыла, что Виктор думает, что я гей и влюблён в Кирилла. Но по какой-то причине тот факт, что он пытается утешить меня, как может такой человек, как Виктор, заставляет меня хотеть плакать.
— Я не знаю, насколько это будет трудно, но постарайся остаться, — продолжает он.
— Я не могу этого сделать. Я не такой бесчувственный, как он, и вряд ли смогу наблюдать за ним вместе с ней каждый день.
— Я не думаю, что это будет каждый день.
Я слегка улыбаюсь, но только потому, что Виктор выглядит странно в своих попытках предложить поддержку.
— Просто позволь мне уйти, Виктор.
Он качает головой.
— Я не могу этого сделать. Босс попросил меня привести тебя к нему, как только ты проснёшься.
Я поджимаю губы. Конечно, он хотел бы сделать рану глубже.
Это уже некрасиво. Почему он должен ещё больше сыпать соль на рану?
— Если ты меня отпустишь, никто не узнает, и я не буду тебе мешать.