— Вот только поужинали. Мама посуду моет, пойди да расскажи ей, как экзамен.
— А тебе не интересно?
— Она потом передаст.
Папа протиснулся мимо меня к ванной и заперся изнутри. Включил воду, и кроме этого звука больше ничего не было. Как обычно стоит и пялится в зеркало, наверное. В следующий раз напомню ему и про существование психологов, а не только терапевтов по пяточным делам.
Дверь на кухню была открыта. Пока на старой плите ворочались от жара кусочки спаржи, закрытые в сковородке потрескавшейся крышкой, мама домывала посуду после ужина. Тихонько что-то напевала, действительно не услышав, как я вошёл и сел на табуретку.
— Привет, мам.
Мама вздрогнула и обернулась ко мне, чуть капнув пеной на пол.
— Напугал меня! Как ты? Спал там что ли?
— Ага. Не ожидал, что долго продрыхну. За мной Дима заедет скоро. Ему что-то нужно.
— Так поздно?
— Ну да, но сильно не задержусь. Есть что перекусить?
— Ты суп не ел?
— Неа. Как пришёл, так сразу лёг.
— Да, есть. Вон на столе под пакетом сандвичи. Папа на завтра приготовил, но я ему и сама сделаю. Бери, сколько нужно, и к двенадцати будь дома.
— Так завтра нет лекций. И экзаменов тоже.
— И тем не менее режим сбивать не стоит уж точно, если ты так хочешь попасть в ряды Багровой Армии.
Подобный мамин тон давно читается очень просто — брат редко пишет из казарм, в основном ограничиваясь кратким сводом новостей и свежей фотографией, где он весь измазанный внутренностями Ингулов стоит на фоне каких-нибудь гор. Родители стали сентиментальнее в последнее время, и скоро их второй сын тоже уедет. Они останутся одни, и папа с мамой говорят об этом так, словно терпеть друг друга не могут, и такой расклад вещей — сущее наказание. Немного ревности, обиды. Иногда кажется, что я перерос родителей уже к своим восемнадцати годам. Ну, почти. Через месяц буду совершеннолетним.
— Ладно, мамуль. К полуночи буду дома. Обещаю.
— Ага.
Неуверенный ответ, трясущиеся губы. Мама не повернётся, но я знаю, что несколько скупых слёз упали во всё ту же пену, в которой уже дочиста отмытые тарелки ждут, пока их достанут и выставят на полки.
Папа надолго занял ванную. Я наспех оделся и выскочил на улицу, по пути всухомятку пережёвывая сэндвич. Стало заметно прохладнее, хотя, казалось бы, куда ещё? Над головой из-за неонового сумасшествия на Верхнем Уровне не различить Купол, и создаётся впечатление, что Марс не настолько уж непригоден для жизни. Так хочется узнать, как по-настоящему пахнет эта планета.
Я кружил у подъезда. Димы всё не было. Нервная тряска наполнила тело под лёгкой курткой. На СМАРТЕ уже девять. Что бы там ни было за срочное дело — Диме лучше поторопиться, иначе перед моей мамой он будет объясняться сам.
У Ближайшего лифта загорелись лампочки. Громкий, но короткий звон, и кабинка остановилась на моём Уровне с торца дома. И тишина. Я на цыпочках прошёл на звук, оглядываясь по сторонам. Гости с Верхнего Уровня редко пользуются лифтами, больше отдавая предпочтение такси. Зря я не взял хотя бы VSD13. Шокер всегда придавал уверенности.
Из-за угла резко выскочил Дима, и я чуть не поперхнулся, готовясь то ли закричать, то ли поприветствовать друга.
— Ты чего? — Дима шептал из-под большого капюшона. Его драная кофта всегда служила отличным камуфляжем на Нижних Уровнях.
— Напугал меня! За каким чёртом ты лифтом воспользовался?
— А какой таксист посадит в салон хозяина таких обносков?
Дима стоял в драных штанах и кроссовках без шнурков, держащихся на простой липучке. Странно, но и запах шёл соответствующий, словно вся одежда была украдена у бездомного.
— Любой, который увидит твою модель СМАРТ.
— А, точно.