Прощаясь, Алан смотрит на Соню и идет к тварям, поливая их из своего оружия, но тем все ни почем, они словно сговорившись устремляются к Легионеру, чувствуя, что он их единственная угроза.
– Стой! – голос Сони срывается на крик, не нужно быть провидцем, чтобы понять, что он задумал. – НЕ-Е-ЕТ!
Девушка пытается следовать за ним, но не может сделать и шага. Она не готова, не может его потерять. Она же только обрела его! Из тела Алана, в районе сердца, вырывается золотое свечение. Не верившая прежде ни во что Соня, умоляет мирозданье забрать ее, оставив ему жизнь. Он так нужен миру живым. Девушка плачет, безуспешно пытаясь выскользнуть из сдерживающих ее тело невидимых пут, твари, шипя, несутся на Главу Легиона.
Оглушая, странный вибрирующий звук наполняет воздух, яркий зеленый свет падает на поляну. Шипение резко обрывается, людей прибивает к земле. Твари, как подкошенные, медленно оседают.
С ужасающей скоростью на землю падает каплеобразный летательный аппарат. Мягко зависает в нескольких сантиметрах от поверхности. Из открывшегося люка появляется Эалия и, не глядя по сторонам, устремляется к брату. Она даже бежать умудряется аристократично – грациозно.
– Брат! Ты жив?
– Да. – Алан обнимает Эалию, – Спасибо, сестренка.
Крепко прижавшись к Легионеру, девушка поднимает лицо, в глазах плещется беспокойство.
– На сколько их вырубило?
– Минут на пять.
Соня отстраненно наблюдает за ними и чувствует легкий укол, такой легкой грусти, видя безусловную любовь брата и сестры и то, как трогательно Алан относится к ней. Ужас от его близкой гибели перекрыл шок от потери Леры, оставив того где-то позади, пульсирующим в сознании маячком. Он жив. Он здесь.
– Что ты здесь делаешь?
– Столицу атаковали твари. Отец исчез.
Алан отступает от девушки и молча обводит взглядом застывших землян.
– Быстрее, все в капсулу.
Соня оглядывается на стоящего на коленях в центре поляны Гену и идет к нему.
– Позволь мне, – останавливает ее Алан.
Соня кивает и отодвигается с дороги. Но Легионер, одной рукой обняв ее за талию подтягивает к себе и крепко целует. Очень крепко. Так крепко, как может целовать только он. От души, что называется. И отпустив, не оглядываясь, идет к Гене, оставив Соню с трясущимися коленками и руками, в полной прострации «Это так всегда будет? Или только поначалу? Или… Ладно, главное пусть будет…»
– Спасибо принцесса, – Джон, оказавшийся ближе всех к Эалии, целует ей руку и уходит на подмогу к опьяневшей от недостатка воздуха или от поцелуя, или вернее от всего вместе, Соне, явно нуждающейся в помощи в транспортировке.
– Кто – то погиб, – утверждая, произносит Эалия, – Девочка, что была с вами.
Костя убито кивает. Принцесса нежно берет его руку.
– Не кори себя. – Ее ладонь непроизвольно поднимается и гладит Костю по щеке, он поднимает взгляд полных боли глаз и упирается в золотистые глаза, полные сочувствия. – Так решили Высшие Силы задолго до ее рождения. Таков путь, как не жаль.
Повар в столь глубоком шоке, что не может адекватно мыслить и наотрез отказывается покидать место гибели Леры. Мелькает золотая вспышка и он кулем осаживается на землю, Алан легко подхватывает его и, перекинув через плечо, стремительным шагом идет к капсуле.
– Уходим.
Эалия кивает и, пропустив Костю, заходит последний, прикосновением ладони активируя закрытие двери.
Глава 25
Храма на месте не оказалось, точнее, он на месте, вернее то, что от него осталось: развалины, поросшие изумрудным и сиреневым мхом в розовую крапинку, но даже разрушенный, он выглядит эпично. Когда-то, судя по размаху и остаткам архитектуры, это было грандиозное сооружение.
А на руинах, сложив руки на груди, с невозмутимым видом стоит… Лусон.
– Нет никакого артефакта, – констатирует факт Костя.
– И никогда не было, – Лусона не прошибешь.