Сяо Син Чэнь погладил ее по голове: «Конечно, нет. А-Цин очень милая девушка. Кто сказал, что ты некрасивая?»
Сюэ Ян презрительно фыркнул: «Жуткая уродина. И становишься еще страшнее, когда ревешь».
Сяо Син Чэн сказал с укоризной: «Не говори так».
А-Цин зарыдала еще громче и затопала ногами: «Даоцзан, но ты ведь ничего не видишь! Что толку с того, что ты считаешь меня красивой? Ты наверняка врешь! А вот он видит! И раз он говорит, что я страшная, то значит, так оно и есть! Я слепая уродка!»
Благодаря поднятому ей шуму оба мужчины действительно поверили, что сегодня какие-то дети обозвали ее «уродкой» или «белоглазой слепой», и потому А-Цин весьма расстроилась. Сюэ Ян пренебрежительно заметил: «Ты вернулась вся в слезах лишь потому, что кто-то там назвал тебя уродиной? Куда же подевалась твоя обычная скандальность?»
А-Цин выпалила: «Я не скандальная! Даоцзан, у тебя еще остались деньги?»
Сяо Син Чэнь замялся и с крайней неловкостью нищего ответил: «Эээ… Думаю, немного есть».
Сюэ Ян перебил его: «Я могу одолжить».
А-Цин плюнула в его сторону: «Ты живешь и ешь тут уже целую кучу времени, и до сих пор считаешь каждый грош и типа «одалживаешь» нам деньги! Бессовестный крохобор! Даоцзан, я хочу купить красивых нарядов и украшений. Ты пойдешь со мной?»
Вэй У Сянь подумал: «Так значит, А-Цин с самого начала задумала вывести Сяо Син Чэня из дома. Но что она будет делать, если Сюэ Ян захочет сопровождать их?»
Сяо Син Чэнь сказал: «Конечно, пойду. Но ведь никак не смогу подсказать, какая одежда особенно тебе идет».
Сюэ Ян вновь вмешался: «Я смогу».
А-Цин так возмущенно подпрыгнула, что чуть было не ударилась головой о нижнюю челюсть Сяо Син Чэня: «Мне все равно, все равно! Я пойду только с тобой! Не хочу, чтобы он отирался возле меня! Только и будет твердить, что я уродка! И называть Слепышкой!»
Она не впервые устраивала ругань безо всякой причины, поэтому оба мужчины уже привыкли к ее истерикам. Сюэ Ян состроил недовольную гримасу, а Сяо Син Чэнь согласился: «Хорошо. Завтра сходим».
А-Цин воскликнула: «Но я хочу сегодня!»
Сюэ Ян возразил: «Сегодня все лавки уже закрыты. А где ты еще собралась покупать одежду?»
Загнанная в тупик А-Цин сдалась: «Ладно! Но завтра точно пойдем! Обязательно!»
Ее первая попытка сбежать провалилась, но начни А-Цин вновь канючить и требовать уйти из дома сегодня, и Сюэ Ян определенно вновь почувствовал бы неладное. А-Цин пришлось отложить свой план до завтра и сесть за стол ужинать. Затеянный ею спектакль ничем не отличался от прочих выходок и выглядел совершенно естественно, однако сейчас ее желудок связывался узлом от напряжения. Нервы ее натянулись до предела, и рука, сжимавшая миску, ощутимо затряслась. Сюэ Ян, сидевший слева от А-Цин, искоса скользнул по ней взглядом, что заставило ее ноги одеревенеть. Девушка слишком испугалась, и кусок не полез ей в горло, поэтому нарочно притворилась, будто потеряла аппетит от клокочущего внутри нее гнева. Она положила в рот рис и тут же яростно расплевалась, со всего размаха вонзила палочки в еду и забранилась себе под нос: «Грязная сучка. Соплячка. Сама, небось, выглядишь ничуть не лучше, дешевая дрянь!»
Слушая, как она осыпает проклятиям несуществующую «дешевую дрянь», Сюэ Ян невольно закатил глаза, а Сяо Син Чэнь сказал: «Не порти еду понапрасну».
Сюэ Ян переместил свой взор с А-Цин на Сяо Син Чэня. Вэй У Сянь подумал: «Теперь ясно, как мелкий бродяжка сумел столь правдоподобно прикинуться Сяо Син Чэнем. Они каждый день сидели друг напротив друга, и у него было полно времени, чтобы подметить самые незначительные мелочи».
Сяо Син Чэнь же оставался в полном неведении относительно двух пар глаз, устремленных на него. В конце концов, в этой комнате находился лишь один истинный слепец.
Когда вся троица покончила с ужином, Сяо Син Чэнь собрал со стола все миски и палочки и вышел в главную комнату. А-Цин, едва способная сохранять спокойный вид, собралась последовать за ним, но Сюэ Ян неожиданно окликнул ее: «А-Цин».
Сердце А-Цин ухнуло куда-то вниз. Даже Вэй У Сянь ощутил, как по ее спине пробежали холодные и липкие мурашки.
Она ответила: «С чего это ты вдруг зовешь меня по имени?!»
Сюэ Ян заметил: «Разве не ты сама возмущалась и кричала, что не хочешь зваться Слепышкой?»
А-Цин хмыкнула: «Люди начинают любезничать ни с того, ни с сего, только если преследуют свои цели! Говори, что тебе от меня надо!»
Сюэ Ян улыбнулся: «Да ничего. Я лишь хотел научить тебя, что делать, если кто-то опять станет обзываться».
А-Цин ответила: «Неужели? Ну так рассказывай, что же мне делать».
Сюэ Ян продолжил: «В следующий раз, если кто-то назовет тебя уродиной, сделай ее еще уродливее. Порежь ей лицо пару дюжин раз, чтобы она больше никогда в жизни не смела выходить на улицу. Если же кто-то назовет тебя слепой, то заостри конец своего шеста и вотки ей в глаза, чтобы она тоже ослепла. Увидишь, рискнет ли она еще хоть раз открыть свой поганый рот».
Кровь застыла в венах А-Цин. Она притворилась, будто решила, что он нарочно пугает ее: «Опять ты рассказываешь мне всякие ужасы!»