– Нет. Все и так прекрасно. – Он непринужденно улыбается. – Со мной за столом сидят две очаровательные девушки. Стейк приготовлен отменно, а я только что заключил сделку с «Сингапур Эйр».
Брук хлопает в ладоши.
– Ты просто молодец! Я уже говорила тебе, какой ты потрясающий?
Она наклоняется ближе, прижимаясь грудью к его руке, и награждает влажным поцелуем. Каллум бросает на меня быстрый взгляд и осторожно отодвигается. Разочарованная, Брук еле слышно вздыхает и усаживается на свой стул.
Я уже впиваюсь в свой стейк. Мне еще ни разу не доводилось пробовать такое сочное мясо.
– От стейков полнеешь. Как и от всего красного мяса, – сообщает мне Брук.
– Элле не о чем волноваться, – коротко отвечает Каллум.
– Сейчас нет, но потом ты об этом пожалеешь, – предупреждает меня Брук.
Я смотрю на сочный кусок мяса в своей тарелке, потом на стройную фигуру Брук. По-моему, я правильно поняла, откуда она родом. Брук росла в нищете, как и я. Она зависит от щедрости Каллума и наверняка боится, что, если завтра утратит хотя бы крошечную частичку своей красоты, он ее бросит. Не знаю, права девушка или нет, но ее опасения вполне понятны. Я же голодна и хочу съесть свой стейк.
– Спасибо, что просветила.
Каллум подавляет усмешку, а Брук хмурится. На ее лице мелькает выражение, которое я не могу разобрать. Что-то типа разочарования или неодобрения. Она поджимает свои пухлые губы и поворачивается к Каллуму, начиная разговор о какой-то вечеринке, на которую они ходили еще до моего приезда.
Из-за чувства вины следующий кусок мяса кажется мне менее вкусным. Я ранила ее чувства, и теперь она закрылась от меня. Если не считать Валери, Брук была единственной в этом новом месте, кто отнесся ко мне по-дружески, а я взяла и обидела ее.
– Может, нам устроить вечеринку в честь того, что Элла стала членом нашей семьи? – предлагает Каллум, чтобы вовлечь меня в их беседу.
Ох, Каллум. С тех пор как он вытащил меня из стрип-клуба, мне не на что жаловаться, но тусоваться в компании этих уродов из школы? Пусть лучше у меня один за другим вырывают ногти из пальцев.
Я откладываю вилку.
– Мне не нужна вечеринка. Вы уже дали мне все необходимое.
Брук кладет голову на застывшее плечо Каллума.
– Каллум, не волнуйся. Элла сама найдет себе друзей, не правда ли, дорогая?
Я согласно киваю.
– Да.
Я выдавливаю из себя свою самую лучшую улыбку, и это, по-видимому, срабатывает, потому что Каллум заметно расслабляется.
– Ну ладно. Никакой вечеринки.
– Каллум лучше всех, согласна? – Брук начинает играть с верхней пуговицей его рубашки. Она делает это с видом собственницы, словно пытается защитить свою территорию. Мне хочется убедить ее, что я не представляю угрозы, но не знаю, поверит ли она мне. – Мы его испачканные голу́бки[10]. Будем надеяться, он не выгонит нас, когда мы станем чистенькими.
– Никто никогда не выгонит Эллу. Она теперь одна из Ройалов, – заявляет Каллум.
Я перевожу взгляд на Брук, и по натянутому выражению ее лица мне становится понятно, что она не оставила без внимания тот факт, что ее имя названо не было.
– Разве? Я думала, она дочь Стива. Ты что-то недоговариваешь? – нервно спрашивает Брук.
Каллум вздрагивает, словно она его ударила.
– Что? Нет! Конечно, она дочь Стива. Но он… – Каллум сглатывает. – Он умер, и теперь Элла стала частью нашей семьи, как мальчики стали бы частью семьи Стива, случись что со мной.
– Разумеется. Я просто хотела лишний раз подчеркнуть, что ты щедрый. – Ее голос становится похож на кошачье мурлыканье. – Очень-очень щедрый.
С каждым словом девушка придвигается все ближе к Каллуму и уже практически сидит у него на коленях. Каллум перекладывает вилку в левую руку и опускает правую на спинку стула Брук. В его взгляде, направленном на меня, мольба о понимании. Я использую ее точно так же, как она использует меня.
[10] Soiled doves (англ.) – так называли женщин легкого поведения, проституток.