– Официально – нет ни у кого. А неофициально, у каждой третьей есть и служба безопасности, и разведка, и боевые ячейки. Уровень их подготовки и профессионализм курам на смех, но есть среди этой шушеры и пара профессионалов. Вот только эти профи числятся в тех сектах, руководителей которых убили в первую очередь.
– Странные специалисты, – прокомментировал я.
– Они – специалисты по нападению, а не по защите, – пояснил Грей.
– Допустим. Скажите, а среди той трети, о которой вы говорили, нет ли группы э-э-э-э-э… шотландско-африканских лиц, что ходят в коже и золоте?
– Алекс, – усмехнулся собеседник, – так и говорите – негров. Тупых, жадных наркоторговцев, объявивших себя некой церковью и прикрывающихся этим статусом от отдела по борьбе с наркотой.
– Ок, негров, – улыбаясь согласился я. – Вы обвинения в расизме не боитесь?
– Мне – выше колена. Негра, как ни назови, он не перестанет быть негром.
– Уважуха, – рассмеялся я и протянул ему руку для рукопожатия. А рука у престарелого полисмена очень крепкая. И жесткая.
– Так вот, – продолжил Абрахам, – эти уроды идут первыми в списке подозреваемых. Оружия у них много, пользоваться они им любят и умеют.
– А что они могли не поделить с остальными? Убиенные тоже наркотой промышляли?
– Нет. С этой точки зрения к жмурам претензии отсутствуют. А неграм нужен только повод. И если он будет, они не задумываясь пустят в ход оружие.
– Понятно. Абрахам, а можно мне получить список указанных «вооруженных» сект? Адрес негритянской церкви можно не давать. Мы уже заочно познакомились.
– Легко. Я перечислю тех, кто, на мой взгляд, мог перейти от слов к делу, – он сделал паузу и спросил: – а с неграми как познакомились?
– Прихожане одной из сект, где убили главу, пожаловались на негров: дескать, они незаконно удерживают здание принадлежащее убитому пастору.
– А-а-а-а, филадельфийцы, – протянул он. – Фэбээровские выкормыши! Они только жаловаться и могут…
Минут за пятнадцать он подготовил и распечатал список, содержащий информацию об адресах, данных на руководителей и списком прихожан, на которых нужно обратить внимание. Получив список, я вытащил из-за пазухи бутылку вискаря.
– За знакомство? – спросил я.
– Поддерживаю, – кивнул он и полез за стаканами. В процессе «беседы» договорились, что на обыски мы будем брать его с собой. Через час, уговорив поллитровку на четверых и выслушав много матерных слов в адрес сектантов, Грей уже в дверях подытожил:
– Знаешь, Алекс, я не осуждаю человека, стоящего за убийствами. От этих тварей, я про сектантов, нужно избавляться. Это я как гражданин страны говорю. А как сотрудник полиции, добавлю: не вычислишь ты его. Слишком чисто работают его парни.
– Поживем, увидим, – ответил я, и мы откланялись.
– Командир, странный какой-то полицейский, – высказался в машине Макс.
– Почему ты так решил?
– Он называет вещи своими именами, при этом, не скрывает своего отношения к сложившейся ситуации. Неодобрительно относится к своим «подопечным» и доволен тем, что начался их отстрел. Для толерантной Европы это нехарактерно.
– Может быть, он старой закваски?
– Может. Но все равно странно: как такому специалисту доверили столь специфичных подопечных?!
Я молчал. Макс не вытерпел и спросил:
– Ты сам-то как думаешь?
– Он странный. Тут я согласен с тобой. Но после общения с мистером Греем у меня в башке отложилось два факта. Первый – подборка по нашей тематике у него лежала на столе. Будто бы нас ждала. А второй, – я замолчал, маневрируя в потоке.
– Какой второй? – пискнул Оскар.
– Второй факт – это его руки. Ощущение, что с куском дерева, обернутого наждачной бумагой, поздоровался.