– Привет, охламоны, – отвечает им тот.
– Ух ты, – продолжает удивляться Олег, – и Шуровкин тут! И Оглы!! И Гаага!!! Сан Саныч, а Киса где?!
– Дома остался, – отвечает Гаага. Они еще что-то говорили, а я обратился к Шуровкину.
– Николаич, что происходит? Как вы попали за черту?
– Сейчас все объясню. Поднимайся, – он повернулся к остальным и продублировал команду: – Подъем. Стройся.
Для начала слово предоставили Ковалю. Из рассказа Лехи вырисовывалась следующая картина: в соответствии с ранее согласованным планом «Закат» и «Север» совершили обходной маневр и встретились в условленном месте. После этого они начали движение в сторону церквухи. Наткнулись на первый круг и встали. В прямом смысле этого слова. Внутрь они не могли попасть. Ни ножи, ни автоматы, ни гранаты в этом им не помогли. Парни загрустили. Тут они заметили нас внутри периметра и замерли в ожидании.
Они видели все: и переговоры, и поединок, и первую схватку, и первый вынос за кольцо. Видели, как меняется наша снаряга, как мы раз за разом не могли дойти до второй черты.
В общем, они с напряжением наблюдали за внеплановой реконструкцией. Наблюдали, переживали и крошили свою зубную эмаль от бессилия. Так было до тех пор, пока мы не стали варягами и степняками.
Мы атаковали. Драка. Проход Зямы за третье кольцо, его выстрел, выступление монаха с посохом и вынос нас за третий круг.
Именно в этот момент перед парнями материализовались наши преподы. Из воздуха. Первое, что сделал Шуровкин: обложил всех матом и пинками погнал к нам, лежащим в отрубе. Ибо проход Зямы сломал заклинание. «Закат» и «Север» моментально взяли нас в кольцо и занялись осмотром наших тел. Осмотр не выявил ничего криминального, а слова Шуровкина о том, что мы сами скоро очухаемся, нашли сове подтверждение через несколько минут.
– Николаич, – после окончания рассказа Ковалем я обратился к Карпу. – Какие будут распоряжения?
Да, теперь командует Шуровкин. И неважно, что с ним прибыли еще три полковника. И все «забыли», что Леха тоже полкан.
– Как что? Будем ломать церквуху, – нехорошо улыбнулся он. – Но для начала, Саша, я бы хотел пообщаться с твоим захребетником.
Стоп, мелькнула у меня мысль, а почему Шуровкин и компания говорят и двигаются с той же скоростью, что и мы?!
«Последняя атака монаха вывела вас из состояния одержимости», – звучит в голове подсказка Змея.
«— Ты выходить-то будешь?».
Вместо ответа он вынырнул из меня, но расположился рядом, касаясь меня хвостом. Присмотрелся к Шуровкину и чуть кивнул ему головой в знак приветствия.
– И тебе не хворать, зверь языческий, – поприветствовал Полоза Карп. В этот момент Змей увеличился в размерах, поднялся на хвосте, чуть подал голову вперед, пристально всматриваясь в Карпа.
– Эва оно как! – воскликнул Полоз. – Саня, ты знаешь кто это?!
Он повернул голову ко мне.
– Рискну предположить, что не только мой препод?
– Правильно рискуешь. Это его срисовала Бетти. Это он зачищал за тобой…
– Это Пересвет?!! – ошарашенно воскликнул я.
– Кто?! – переспросил Шуровкин.
– Он, – подтвердил Змей.
– Вот же, ежики мохнатые!!! – только и смог промямлить я.
– Саня, о чем он? – нахмурился Карп.
– Он, Николаич, о том, что несколько дней назад в Северной, мать ее, Ирландии ты встал на мой маршрут и шел за мной, пока я не грохнул престарелого Пуаро. А потом пошел за мной в обратку, завалив остатки САСа. Тех, кого я не грохнул. При этом ты так быстро перемещался, что можно только позавидовать! Не говори мне, что это не ты!
– Вычислили, значит, – прикусил губу Карп. – Добро. А почему вы меня Пересветом назвали?
– Это аналогия, – пояснил Полоз. – На примере Пересвета я объяснил Сашке – что ты из себя представляешь.