Его начальник охреневше переглянулся с Петюней (а тот с перепугу все гадал: был ли Косолапыч с парашютом или без оного) и шагнул к Вартанчику, намереваясь пинком выкинуть того из вертушки. Вместо пинка он попал в захват Вартанчика и ушел вслед за Косолапычем.
Оба приема видел второй пилот вертолета. Икая от смеха, он проорал:
– Не прыгнете, пристрелю обоих, – и вытащил пистолет.
Связнюки прыгнули практически парой…
Мне – очередной втык от начальства школы, Вартанчику – «радиаторная» на три дня.
Во время второго прыжка через месяц связнюки выходили первыми под нашим контролем…
И теперь над Англией нам придется прыгать третий раз. Вышел кто-то из экипажа и показал Ковалю два пальца. Значит, через две минуты прыгаем. Леха и Андрюха как старшие быстро всех распинали, пристегнули и замерли в ожидании команды. Зеленый свет и мы уходим в темноту.
Внизу нас встретил Астафьев и компания.
– Ну, вы, блин, и секретчики, – усмехаясь поздоровался Сашка. – Ладно, хоть не на подлодке!
– Мы хотели, – отвечал Коваль, – но Бармалей плавает плохо!
Сашка уловил шутливый тон Лехи и рассмеялся:
– Грузитесь, подводные парашютисты! Прятаться поедем!
Нас заныкали на самом краю Хэксхема, выдали харчи и велели ждать до вечера, сообщив, что Барин навестит нас днем. Выставили скрытное наблюдение, остальных уложили спать, а командный состав собрался на планерку. Тема планерки: «способ проникновения на территорию, контролируемую противником».
Идею «с шашкой наголо» отвергли сразу. Все-таки мы разведка. Мысля о скрытом проникновении вызывала ряд вопросов. Особенно их было много, когда речь шла о движении за пределами города.
В итоге, рабочей версией стала версия «идем внаглую». В переводе это означало, что ночью без боя мы просачиваемся в ту часть города, что контролируется англичанами, прячемся, а как рассветет под видом регулярных войск англичан уходим в нужном направлении, прихватив какой-нибудь транспорт. «Ходьба внаглую» была нашим излюбленным способом, визитной карточкой бароновских групп.
Заехал Барин, долго охал и ругал Ивлева, заверил, что его парни обеспечат нам скрытное проникновение, благословил, забрал с собой отца Сергия (он тоже прыгал с нами) и убыл. А мы и взвод Астафьева остались ждать вечера.
Как стемнело, на левом фланге начался обстрел. Морпехи пуляли по британцам. Через пять минут после начала мы сползли до реки и штатно перебрались на берег, контролируемый англичанами. В качестве схрона нами был выбран старый склад. Благо, еще Марся в бытность нашего тут стояния наделал в нем столько дыр, что ничего вскрывать не пришлось: заходи – кто хочет. Вошли, расставились, затаились. Ждать предстояло долго. Но у Судьбы, как известно, забавное чувство юмора, которое она не замедлила продемонстрировать. От сторожей на соседних зданиях пришел сигнал: противник. Выматерились, приготовились. С противоположной от реки стороны в здание вошло человек двадцать англичан. Судя по снаряге, ребятишки собрались на нашу сторону, при этом не пакостничать у берега, а топать в глубокий тыл. Наш тыл.
Британцы расположились прямо под нами. Под нами – это подо мной, Марсей, Ковалем и Бойченко. Мы уютно лежали на балках, а под нами изредка переговаривались британцы.
Я вопросительно глянул на Леху, тот тяжко вздохнул и просигналил: валим всех, но тихо. Подумал и уточнил: двое нужны живыми. Я огляделся: вход и выход уже заблокированы моими парнями, на флангах «закатовцы». Разобрали цели, Леха показал, кого он будет брать.
Три, два, раз… и очень тихие хлопки, Коваль стекает вниз, удар, разворот, удар.
– Контроль, – командует Леха. Еще восемнадцать выстрелов. – Мясо в реку!
Выстраиваемся цепью и медленно и осторожно стаскиваем трупы в реку. Река вытекает из города, поэтому трупы уплывут за город. Пока «Урал» и «Закат» пыхтит, а морпехи охреневают, «Север» шмонает имущество скоропостижно скончавшихся англичан.
– Саня, хочешь удивиться? – вопрошает Коваль, сидящий перед двумя пленными.
– Не хочу, – бурчу я в ответ. – Терпеть не могу сюрпризы.
– Это приятный сюрприз. Иди порадуйся!
Подошел, глянул и расплылся в улыбке:
– Привет, Мишка! – поздоровался я с майором британской армии, счастливым отцом сына, появившегося на свет благодаря стараниям моих врачей. – Чего тебе, дураку, дома не сиделось?
– Алекс?! – удивленно прошамкал он разбитыми губами.
– Узнал! Молодец! Но ты не ответил!
Он прикусил губу, глянул в сторону «Севера», заканчивающего осмотр британской снаряги, и вместо ответа задал вопрос: