– Не волнуйся, – бросила ей вслед женщина, – до весны нас всех тоже не будет.
Татьяна все же выяснила, что на первых этажах вода еще была, просто не доходила до третьего: не хватало давления. Поэтому наутро Татьяна спустилась на улицу и нагребла ведро снега. Растопила снег на буржуйке, смыла туалет, а потом вернулась на первый этаж, набрала чистой воды, и они все смогли умыться.
– Даша, не можешь встать и пойти со мной? – спросила она как-то.
Сестра только глубже зарылась под одеяло.
– Ой, Таня, так не хочется, – промямлила она. – Ужасно холодно. Никак глаза не открываются.
Татьяна не могла добраться до больницы раньше десяти-одиннадцати, как раз к тому времени, когда заканчивала возиться с водой и карточками.
Крупы больше не осталось, только немного муки, чая и водки.
И по триста граммов хлеба для Татьяны, Даши и мамы. По двести – для бабушки и Марины.
– Я толстею, – объявила Даша.
– Я тоже, – сокрушалась Марина. – У меня ноги стали в три раза больше нормального.
– И у меня тоже. Не могу втиснуться в ботинки. Таня, я с тобой сегодня не пойду.
– Ничего страшного, Даша. У меня ноги не распухли.
– Но почему я пухну? – отчаивалась Даша. – Что со мной творится?
– С тобой? – взъелась Марина. – Почему ты вечно о себе? Все должно вертеться вокруг тебя!
– И что это значит?
– А как насчет меня? А Таня? В этом вся твоя беда, Даша. Ты никого не замечаешь, кроме себя.
– Помолчала бы, обжора! Только и смотришь что стянуть! Хочешь, чтобы я рассказала Тане, сколько овсянки ты у нас украла? Пусть я голодна, но не слепа.
– Это ты к чему, интересно знать?
– Девочки, девочки, – растерянно бормотала Татьяна, – какой смысл ругаться? Спорить, кто больше распух? Кто больше страдает? Считайте, что победили обе. А теперь ложитесь и ждите меня. И тихо у меня, особенно ты, Марина!
– Что будем делать? – спросила мама как-то вечером, когда бабушка лежала в другой комнате, а остальные готовились ко сну.
– С чем? – спросила Даша.
– С бабушкой. Теперь, когда ей больше нечего менять, она целыми днями сидит дома.
– Да, – кивнула Марина, – и теперь, когда она целыми днями сидит дома, все время ест ту муку, что приносил Александр.
– Заткнись, Марина! – прошипела Татьяна. – Бабушка ест сметки со дна пакета.
– Вот как? – Марина поспешно сменила тему: – Таня, как думаешь, это правда, что все крысы ушли из города?
– Не знаю, Марина.
– А ты видела кошек или собак?
– Ни одной не осталось. Это я знаю.
Она в самом деле знала. Всех собак и кошек давно съели. Мама подошла к кровати девушек и, присев, покачала головой:
– Послушайте лучше меня.