— Эээ, всякий раз, когда Рáхош приближается, я трясусь, будто у меня внутри засунут вибратор, — говорю я словно шершавым голосом. — Мы не предохранялись и поразвлекались пару раз.
— Пару раз? — она посмеивается.
— Ну, ладно, пару раз в день. А если серьезно, все дело в воши, верно? Поэтому, я ничуть не удивлена. Пока еще не знаю, как сама к этому отношусь, но я не в шоке.
Она сочувственно смотрит на меня.
— Ты не уверена в своих чувствах, потому что он от Рáхоша?
— Да нет же, — вот черт, почему все вокруг думают, что я ненавижу этого парня? — Я пока еще не знаю, как сама к этому отношусь лишь потому, что не уверена, что хочу стать мамой, я слишком молода для этого. Мне только двадцать два года. Тебе только двадцать два года. Нам всем лишь по двадцать два, а теперь у нас будут дети, если воши добьются своих целей.
Рука Джорджи тянется к ее животу.
— Я тоже беременена.
Я сразу же бросаю взгляд на молчаливую, выжидающую целительницу.
— Она уверена? Откуда нам знать, что это не от того, что просто пучит живот или что-то в этом роде? Может, наши толстые кишки готовы взорваться от их инопланетной еды.
— Во-первых, это просто отвратительно? Во-вторых, она знает. Она — целительница, — Джорджи смотрит на Мэйлак и что-то говорит, а Мэйлак жестами указывает на ее груди, произнося больше динамичных слогов. Мне очень нужно попасть на тот инопланетный корабль и получить «загрузку», потому что я уже устала от того, что люди что-то обсуждают в обход меня. Джорджи кивает головой, а затем, глядя на меня, переводит. — Она говорит, что чувствует изменения в твоей матке. Твой кхай знает, что он там.
— Тогда, почему эта чертова штука продолжает вибрировать каждый раз, когда я рядом с Рáхошем?
Губы Джорджи изгибаются в легкую ухмылку.
— Ты ведь возбуждена? Полагаю, он обожает сексуальные эндорфины также же сильно, как и все мы.
А девушка ведь дело говорит. Я выдыхаю, глядя на стены пещеры.
— Значит, я беременна.
— Я тоже. Ты не одинока в этом, — она улыбается. — Вэктал так взволнован.
Я представляю себе волнение на лице Рáхоша, когда скажу ему, что в моем животе маленький синенький инопланетянчик. Я касаюсь своего живота. Он будет… счастлив, а еще — в ужасе. Я не забыла историю его родителей. С нами этого не случиться. Я обещаю синенькому малышу, что такое не повторится. Я бросаю взгляд на Джорджи.
— Рáхош тоже очень взволнован из-за всего этого резонирования. Он на самом деле хочет иметь настоящую семью.
Ее улыбка чуть-чуть стирается.
— Он тебя не обижал?
Я мотаю головой.
— Пару раз он становился слишком резок, но я держала события под контролем. Когда мы наконец-то сошлись, это было моим решением, а не его.
Ну, это вообще-то было требованием воши, но я не указываю на это. Чувствую, что Джорджи может и не поверить. Она совсем с ума сходит по своему Вэкталу так же, как я по Рáхошу, и я буду защищать его, даже если это поставит нас по разные стороны.
Потому что по некоторым причинам, я чувствую могучую-премогучую защитную силу. Просто такое ощущение, что что-то во всем этом здесь не так, и просто не возьму в толк, что именно.
Все же, то, что Джорджи говорит дальше, валит меня с ног.
— Кстати, устройся поудобнее, ожидание может оказаться долгим. Оказывается, их леди вынашивают малышей три года или около того.
У меня аж воздух вышибает из легких.
— Какого хрена?
Я просто в ужасе. Девять месяцев раздутого живота и опухших лодыжек уже кажется скверным. Три года беременности выглядят прямо как садистские пытки.