Рáхош наблюдает, как я пережевываю; он протягивает мне еще один кусочек мяса, но стоит мне потянутся за ним своими пальцами, он отстраняет его. Он хочет, чтобы я и дальше ела с его рук. Я наклоняюсь вперед и задеваю языком кончики его пальцев только лишь потому, что мучительно забавно дразнить его.
И это меня заводит. Совсем чуть-чуть.
Его окровавленные кончики пальцев прослеживают контуры моих губ, прежде чем он снова тянет их обратно, а затем Рáхош переходит на корточки. Его член — жесткое бревно возле его ноги во много раз крупнее, чем то хозяйство, которым имеет право владеть любой парень.
— Итак, как это существо называется? — я спрашиваю его, потирая ладони вверх-вниз по своим рукам, чтобы унять мурашки на моей коже. Сейчас я окончательно возбудилась, черт возьми. Из-за сырого мяса и похитившего меня засранца моим девчачьим прелестям не следует истекать соками, но я ничего не могу с этим поделать.
Он смотрит вниз на сырое мясо и отрезает для меня еще один кусок.
— Мы называем его двузубцем, — мужчина оттягивает губы существа, чтобы показать мне два гигантских клыка. Оно похоже на бобра. Отчасти. На бобра-вампира. С рядом шипов вдоль его спины и пушистых, непрочных ног.
Ладно, значит оно ничем не похоже на бобра, но мне кажется, что чувствую облегчение, ассоциируя его с земными животными.
— Ты сам совсем ничего не ешь, — указываю я ему, когда он протягивает мне очередной кусок.
— Моя пара, прежде всего, — говорит он и окидывает меня еще одним интенсивно-жарким взглядом, когда кладет мне в рот мясо, после чего своим большим пальцем проводит по моим губам. — Я поем, когда она насытится.
Мне немного неловко. Это — наиболее причудливо сексуальная трапеза, которая у меня когда-либо была. Наверное, я не должна этим наслаждаться и вполовину так сильно, как я этим наслаждаюсь
— Расскажешь мне о своем племени? О своей семье?
Голодный, возбужденный взгляд на его лице улетучивается, и я вижу, как его черты лица покрываются маской безразличия.
— У меня нет семьи.
— Вообще никого? А что на счет твоих родителей?
— Мертвы, — взгляд на его лице отстраненный.
— Понятно. Ни братьев, ни сестер?
Он качает головой.
— Моя мать резонировала для моего отца только один раз.
— Ааа, — Рáхош кажется совсем затерялся в своих мыслях, так что я продолжаю. — У тебя есть близкий друг в твоем племени?
— Вэктал.
Заставить этого парня раскрыть душу, все равно что пытаться вырвать надоедливый зуб.
— Я познакомилась с ним. А что насчет остальных?
Он пристально разглядывает меня.
— А почему тебе хочется это знать?
— Потому что я скоро буду там жить? Они ведь будут и моим племенем? — высказав это вслух, должна признаться, что меня это немного беспокоит. — А вдруг я им не понравлюсь?
Его густые, выступающие брови опускаются, будто он не совсем улавливает смысл вопроса.
— Ты — моя пара. Не может быть такого «нравится» или «не нравится». Ты будешь частью племени.
— Тебе легко говорить, — говорю я ему. — Ты же вырос вместе с ними. Вы все из одного вида. Я же причудливая чужачка, которая никак не прекратит болтать, помнишь?
Долгое время он пристально смотрит на меня непроницаемым взглядом. Ну а потом, после того, как, кажется, прошла целая вечность, он предлагает мне еще один кусок мяса. Я беру его, а он говорит:
— В нашем племени на данный момент всего два детеныша. С Джорджи будет уже три. А если и другие резонируют, будет еще больше.