— Я не понимаю.
Корбин слегка сдвинулся, покрывая поцелуями мою шею с другой стороны, при этом смотрел в зеркало, не отводя своего взгляда от моего.
— Прикоснись к себе, Эддисон. Я желаю видеть, как ты получаешь наслаждение от собственного тела.
— Что? — Жар опалил мои щеки. — Нет. Ни за что. Зачем тебе это?
— Прежде всего, это очень эротично. — Он целовал и посасывал мочку моего уха, а я дрожала всем телом от возбуждения. — С другой стороны, в моих силах, по твоим словам, подарить множественные ментальные оргазмы, но я давно не занимался реальным физическим сексом с человеческой женщиной. Мне нужно видеть, как ты ласкаешь себя, я хочу знать, как подарить тебе наслаждение.
— Что, если я не… не хочу, чтобы ты дарил мне наслаждение? — Он накрыл своими горячими большими ладонями мою обнаженную грудь, нежно лаская снова и снова, и я застонала.
— Если это действительно правда, я остановлюсь немедленно, — прошептал он. — Сможешь убедить меня в том, что не хочешь моих губ и рук на своем теле?
— Как… как мне это сделать? — спросила я, отчаянно желая чувствовать раздражение вместо возбуждения.
— Раскройся для меня. — Он слегка провел рукой по холмику между моих бедер, давая понять, что имел ввиду. — Если ты не готова, не истекаешь влагой для меня, я отпущу тебя и пообещаю не прикасаться всю ночь.
Я слегка прикусила нижнюю губу. Мне действительно не хотелось этого делать — было так чертовски неудобно. Кроме того, я была абсолютно уверена, что он заметит, какой влажной и горячей я стала от его поцелуев и ласк. Хотя, возможно, если я раскрою себя для него, он не станет настаивать на продолжении этого шоу. От идеи о прикосновениях к себе перед ним — или перед кем бы то ни было — меня кидало то в жар, то в холод от смущения.
— Хорошо, — прошептала я, неохотно разведя в стороны плотно сжатые бедра. Затем я дрожащими руками прикоснулась к своим половым губкам, раскрывая себя, как и просил Корбин, обнажая мою сокровенную плоть для его проницательного взгляда.
Мы оба смотрели в зеркало, и Корбин тихо зарычал, наблюдая, как я интимно прикасалась к себе, исполняя все его приказы. Это был звук чистого вожделения, от которого вибрировала каждая частичка моего тела.
— Красавица, — прошептал он мне на ушко. — Посмотри, насколько ты влажная, Эддисон. На самом деле, ты же не хочешь, чтобы я останавливался, не так ли?
— Я… я не знаю, — тихо сказала я, и это была чистая правда. Я сознавала каждой клеточкой своего существа, что должна прекратить все это немедленно. Заниматься сексом или полу-сексом, особенно с настолько древним и сильным вампиром, как Корбин, было незаконно и опасно. Но он до сих пор ничего не сделал, чтобы навредить или напугать меня, и я не могла отрицать те восхитительные ощущения, хлынувшие через все мое тело от его прикосновений.
— Продолжай думать об этом, пока ласкаешь себя, — сказал он, спустив меня с небес на землю.
— Что? Но я… но я касаюсь себя, — запротестовала я.
— Эддисон… — Он строго посмотрел на меня. — Ты поняла, что я имел в виду.
— Это так неловко. — Я встретилась с ним взглядом в зеркале. — Пожалуйста, не заставляй меня. — Я ненавидела умолять, но ничего не могла с собой поделать. Я никогда не делала ничего настолько интимного ни для одного мужчины, от одной только мысли об этом я съеживалась и умирала от стыда.
Корбин вздохнул.
— Ты предпочитаешь, чтобы я прикоснулся к тебе, не зная, что тебе нравится?
— Я бы предпочла, чтобы ты вообще меня не трогал, — рефлекторно ответила я.
Корбин встретился со мной взглядом в зеркальном отражении.
— Думаю, мы уже ответили на вопрос, отвратительны тебе мои прикосновения или нет.
— Дело не в тебе, дело в том, кем ты являешься, — ответила я. — Ты вампир. Это не безопасно, это даже не законно.
Он покачал головой.
— Я отдаю себе отчет о своих поступках и возможных последствиях. Вампир или нет, но я заставлю тебя кончить сегодня вечером. Поможешь ты мне или нет, тебе решать.
— Хорошо. — Я вздернула подбородок. — Я говорю нет.
— Прекрасно. — Он взял мои руки и положил их мне на бедра. — Но ты будешь направлять меня. Говорить, что тебе нравится.
— Ладно.
Похоже, мне не удастся отговорить его, и, если честно, я не была уверена в том, что хочу этого. Та часть меня, что знала, насколько опасно то, чем мы занимались, постепенно тонула в абсолютной животной похоти. Помогало и то, что страх отступал под натиском его нежности, хотя я все еще опасалась его огромной вампирской силы.