🕮 Читать книгу «Теневые игры» онлайн

Разговор двух подруг, пусть и собравшихся обсудить важные проблемы, всегда начинается с не менее важных вопросов и советов друг другу:

— Ты зачем завилась? Я понимаю — мода. Но твои мелкие кудряшки тебе шли гораздо больше, чем эти крупные и довольно-таки бесформенные локоны.

— А тебе, может, магическое осветление кожи попробовать? Не думаю, что это удачная идея — обсыпаться пудрой ото лба до самой груди.

— Ну так мне ж не годами по высокородным приемам юбками трясти. А на пару недель и косметика сойдет.

Познавательную и серьезную беседу с той степенью откровенной бесцеремонности, что позволена лишь между близкими подругами, прервало появление экономки. Сопя oт негодования, вызванного нарушением режима питания ее госпожи, бабища поставила на стол большой поднос, выполнила раскоряченное и не слишком старательное подобие реверанса и с достоинством ретировалась. Цвертина задумчиво проводила ее взглядом, вздохнула и повернулась ко мне:

— И так каждый раз. Веришь, нет, я уже даже мужчину домой привести стесняюсь — она таким волком смотрит, будто готова ту г же на месте разобрать моего кавалера на составляющие части, дабы убедиться, что он не страдает никакой хворью. Магию ненавидит просто — считает, что я однажды до какой-нибудь катастрофы доэкспериментируюсь и прямиком во Мрак вековечный скачусь. И не уходит же, хотя ей предлагали и более высокооплачиваемое место, я знаю!

— Это настоящее сокровище. Береги ее — таких верных и преданных слуг, живущих с хозяевами и ради хозяев, нынче мало осталось, — от всей души посоветовала я, придвигаясь к столу и не без некоторой оторопи снимая серебряные крышки с тарелок. Незнакомая, необычно пахнущая стряпня вызывала множество самых разнообразных чувств, но до восторга большинству из них было определенно далеко.

Яство, на глаз и нюх признанное наиболее съедобным, я без колебаний отдала Тьме, сама же, стараясь подавить поднявший голову инстинкт самосохранения, взялась за ковыряние какого-то странного кушанья, не то слишком густого супа-пюре, не то слишком жидкой каши из мяса, круп и овощей. Интересно, откуда взят рецепт этого загадочного блюда? Может, от эльфов или от гномов?

Страсть Цвертины к кулинарии, особенно к древним рецептам других рас, не поддается никаким логическим объяснениям. Уж казалось бы, кому-кому, а магине просто стыдно суетиться у печки. На что ж ей тогда чародейство и кухарка?! Но мою рыжеволосую подругу не пронять было никакой логикой — она просто предавалась любимым делам с увлечением, граничащим с настоящей одержимостью. Но, как знать, может, это и есть счастье?

Во время позднего ужина я, не вдаваясь в подробности, просто и немногословно рассказала, в какие проблемы ухитрился вляпаться мой клиент. Имен, разумеется, названо не было. Да магиня и не настаивала, прекрасно понимая, что некоторые секреты не раскрываются даже близким подругам.

— То есть ты по самую шею в… — Очаровательная богатая миледи, получившая отличное светское воспитание и часто бывающая при дворе, в качестве вывода выдала такое словечко, что даже у меня, привычной ко многому и успевшей наслушаться всякого, едва не встали дыбом волосы. Волевым усилием заставив краску отхлынуть со щек, я спокойно кивнула. Единственным уточнением было, пожалуй, только то, что в том самом, что Цвертина изволила определить далеко не самым приличным словом, я сидела не по шею, а по самую макушку. Альм тут еще какой-то впутался… Поди разберись, что хвостатому от нас с Торином нужно.

Магиня, понявшая все по хмурому выражению, воцарившемуся на моем лице, свернула образные характеристики происходящего и с тем энтузиазмом, что доступен лишь людям, решающим проблемы друзей, поинтересовалась:

— Так когда, ты говоришь, этот турнир будет?

— Через два дня.

— Мм… А! Знаю! Это же главный рыцарский праздник на призы самого короля! Я-то думала, твоего подопечного чем-то более скромным наказали… А ты, как всегда, ни о чем не знаешь, хотя об этом рыцарском турнире вся страна уже почти месяц гудит.

Я покаянно помотала головой. Ну что поделать, если рыцарские побоища мне как-то малоинтересны.

— Отлично! Я тебе помогу! — тем временем радостно постановила Цвертина, в предвкушении потирая ладошки. В раскосых кошачьих глазах прирожденной интриганки и стервочки мелькнули опасные огоньки мечтательной пакостливости, да такие нехорошие и лихо-веселые, что я не на шутку устрашилась, мысленно воззвала к богам и попыталась дать задний ход:

— Послушай, ты вовсе не обязана…

Но было поздно — магиня уже вошла в раж:

— Разумеется, не обязана! Но мне так хочется пошалить…

— Может, не стоит? — жалобно всхлипнула я. Надо знать Цвертину гак, как знаю я, чтобы понимать, что под невинным выражением «мне хочется пошалить» может скрываться такая пакость, после которой от Каленары останутся одни руины. — Применение любой магии во время турнира строжайше запрещено!

— А кто говорит про магию? — Тоненькие, в угоду моде покрашенные в угольно-черный цвет брови вскинулись вверх в такой наивно-вонросительной гримаске, что с легкостью обманули бы даже жреца или судью. — Кроме нее есть еще множество…

Я не схватилась за голову только потому, что руки у меня были заняты ложкой со странной супо-кашей. Язык мой — враг мой! Честно сказать, я надеялась просто выпросить у Цвертины какое-нибудь зелье, которое поможет Торину сказаться больным и по этой уважительной причине пропустить проклятый рыцарский турнир. Способ, конечно, не служащий приумножению славы и всенародного восхищения, но вполне надежный и способный сохранить жизнь. А тут… Нет, не следовало обстоятельно описывать, что да как, магиня ведь теперь не отстанет, прилипнет, как смола к волосам — не отдерешь.

Про альма, который зачем-то вздумал интересоваться моей скромной и малозначительной персоной, я даже заикаться не стала. Равно как и про нож, недавно едва не отправивший меня во Мрак вековечный. И то — проблемы это только мои. Дай-то боги, чтобы хотя бы Торина не коснулось. Кстати, о Торине…

— Цвертина, а бывают вещие сны?

— Разумеется, — ничуть не удивилась магиня. — И, как правило, снятся они тем, кто так или иначе связан с чародейством. Среди магов даже определенная категория сновидцев есть, которые по подобным предсказаниям будущего специализируются. Если наесться определенных трав и грибов, можно «спровоцировать» вещее сновидение и хорошо его запомнить. А что?

— Да так… — неопределенно отозвалась я, пытаясь в подробностях припомнить ту чушь, которая привиделась мне в первую ночевку в графском поместье. Что-то там про Торина и доспехи было, поэтому я и вскинулась так, когда про турнир услышала. Видать, сновидение-то начинает если не сбываться, то хотя бы активно напоминать о себе. Грибов я, правда, тогда не ела, но ведь, судя по всему, они и не обязательны. А может, никакой это и не вещий сон, а обычная ерунда, привидевшаяся под впечатлением оригинально проведенного вечера.

А как твои магические изыскания? — после секундной паузы спросила я, с одной стороны, стремясь уйти от обсуждения неприятной темы, а с другой — отдавая долг вежливости неизменно заботливой и помогающей мне Цвертине. Девушка и впрямь очень оживилась, вскочила и потянула меня в полуподвальную лабораторию, дабы во всей красе продемонстрировать новинки своих исследований и опытов. Среди чудодеев, как, впрочем, и в любой среде, существует жесткая конкуренция, постоянное соперничество и, чего греха таить, воровство идей и откровенный плагиат. Даже пословицу на эту тему придумали: кто первый украл, тот и автор. Поэтому неудивительно, что до получения лицензии (которую удавалось выбить далеко не всегда) маги всячески оберегали и прятали свои изобретения, не решаясь представить их широкой общественности, дабы какой-нибудь ловкач не присвоил результаты их трудов.

Для Цвертины все люди делились на три категории: маги, немагическое население и пара человек вроде меня — которые и подколдовывают вроде бы, но на кустарном, непрофессиональном уровне. К первым она относилась настороженно и недоверчиво, вторых, кажется, слегка презирала, а вот с третьими болтала с огромным наслаждением, зная, что ее идеи, хоть и будут поняты, не окажутся украденными или скопированными. Поэтому разговоры на тему магии были той неизбежной платой, которую взимают друзья с каждого человека.

Я уселась на кушетку в лаборатории, на всякий случай поджала под себя ноги и отдалась бездумному созерцанию чудес, которые мне демонстрировала преисполненная трудового энтузиазма магиня. Слабые познания в чародействе позволяли мне время от времени вставлять приличествующие случаю комментарии и вопросы, после которых Цвертина расцветала еще больше и принималась щебетать еще оживленнее. Я покорно кивала головой, на всякий случай присматриваясь к очередным чудесам и прикидывая, что можно выпросить у магини на пробу или вечное пользование. Отсутствие лицензии, то есть официального свидетельства совета архимагов, удостоверяющего, что данное произведение магического таланта полностью безопасно и может быть использовано людьми, не останавливало меня ни в коей мере — я уже давно убедилась, что еще не обнародованные изобретения Цвертины намного безвреднее и безобиднее некоторых лицензированных заклинаний.