Библиотека

🕮 Читать книгу «Арабская кровь» онлайн

Автор: Таня Валько





Размер шрифта:

– Это чушь и клевета! – Хасан с изумлением крутит головой. – Ужас! О чем вы говорите? Что вам даст мой уход? Если уж очень этого хотите, то я сам уйду, выеду из страны.

– Ты хотел бы! Слишком много ты натворил, и теперь нужно расплачиваться за это, мой друг.

– Значит, так, – говорит Хасан, отдавая себе отчет, что эта поездка – всего лишь прелюдия, рассчитанная на то, чтобы расшатать обвиняемого. Потом, когда изменятся условия и место дознания, от ужаса и боли он начнет сыпать сведениями, как из рукава. – Ты прекрасно знаешь, что я вам ни в чем не могу признаться. Мне просто нечего рассказать. Я не сделал ничего, в чем вы меня обвиняете! Убей меня сразу и не заморачивайся!

– Я только исполняю свои обязанности перед народом.

Сыщик дает водителю знак рукой, чтобы тот свернул вправо.

Они съезжают с автострады и вскоре оказываются перед хорошо известным всем в Бенгази зданием Министерства внутренних дел. Однако машина останавливается на парковке возле соседнего четырехэтажного здания. Хасана грубо вытаскивают из машины, надевают наручники, на голову накидывают черный мешок для мусора, который потом крепко завязывают шнурком на горле. Хасан едва дышит. Два здоровяка ведут его под руки к слабо освещенному входу. Они переступают ворота ада и быстро шагают в неизвестном мужчине направлении. Вдруг он теряет почву под ногами и только через минуту нащупывает стопами ступеньки лестницы, ведущие в подвал. Тяжелые сапожищи мерзавцев громко бухают по бетонному полу. До ушей Хасана доносится едва слышные стон и плач. С каждым шагом его напряжение растет. Палачи останавливаются, грубо срывают с него мешок, и в слабом свете лампочки глазам задержанного открывается ужасное зрелище. Привязанный за руки толстым шнуром к металлической трубе висит его товарищ Карим. «Боже мой, если бы я мог предположить такое развитие событий, никогда бы не обрек его на такие мучения», – сожалеет Хасан. Он грустно вздыхает и отводит взгляд от окровавленного, покрытого синяками тела друга. Затем его взгляд натыкается на труп, лежащий в углу мрачного помещения. Это женщина, потому что на ней длинная широкая юбка синего цвета с красными розами. В такой же была сегодня Джамиля, когда вечером они с мужем покидали свой дом. Ее голову плотно охватывает черный пакет. «Застрелили невинную. А я хотел закончить войну, чтобы уберечь женщин и детей!» Он наклоняется и блюет на грязный пол. Суровый военный, который видел в жизни не один труп, не в состоянии вынести вида замученной женщины. «Стыдно выказывать слабость!» – злится он на себя, быстро выпрямляется и гордо поднимает голову.

– У тебя есть шанс выбраться из этого, – сообщает главный следователь и подталкивает мужчину к железному стулу.

– Значит, если я начну говорить, вы меня выпустите? – задает он глупый вопрос, потому что прекрасно знает, что это невозможно.

– Не преувеличивай! – гогочет живодер. – Просто у тебя есть возможность недолго мучиться. Разве не хороший уговор?

– Да, очень хороший. Но не знаю, что я могу рассказать. Обратились не по адресу.

Первый удар Хасан получает неожиданно и падает на пол. «Позже уже не будет так больно, – радуется он. – Так меня учили в армии. Я выдержу пытки и даже сдам это на пятерку». Лежа на холодном утоптанном полу, он кривит окровавленный рот в ухмылке, чем доводит функционера до бешенства, и сразу получает серию ударов ногой.

– Ты сучий сын! Ты сын осла! Будешь над нами смеяться?! – выкрикивает палач. – Оттяните его туда! – показывает он пальцем на изувеченное тело Карима. – От того уже никакого толку не будет. Пусть последует за своей глупой бабой.

Шнур, которым привязан замученный и потерявший сознание Карим, обрезают, и несчастный падает. При ударе о бетон он издает слабый стон. Он еще жив. Помощники перебрасывают его поближе к жене, обвязывают голову фольгой и стреляют. «Какие чистюли! – думает Хасан. – Не хотят запачкать ботинки».

– Наверх его! Если он такой шутник, посмотрим, как он будет смеяться через минуту.

С офицера грубо срывают одежду, и Хасан занимает место старого друга. «Я должен думать обо всем, только не о том, что они будут делать, – вспоминает он один из постулатов студенческих времен. – Нужно вспоминать самые счастливые или трагические случаи из жизни. Или такие, что приводят в бешенство. Лучше все же радостные, – решает он и уплывает в далекое прошлое, когда учился в Польше и узнал Баську – любовь всей жизни.

– Говори, с кем встречался и где? – раздается вопрос, подкрепляемый сильным ударом бейсбольной биты.

Хасан издает пронзительный вопль. «Над криком труднее совладать, чем над эмоциями, – проносится в голове мученика. – Никто не совершенен».

– Фамилии, телефоны, адреса! Вы, военные, знаете, что их нельзя записывать, и всегда все запоминаете. Говори, дурак!

Тишина. В огромном зале, предназначенном для пыток, стоит такая тишина, что слышно, как мухи летают. До слуха Хасана доносится шорох, который, наверное, издают крысы. «Побои не так страшны, как рассказывают, – приходит к выводу офицер. – Увидим, что будет дальше. Но что бы это ни было, я должен вынести пытки с честью и умереть достойно. Если избиение до смерти может быть достойным… Меня ждет Адам, и уже вскоре мы с ним встретимся. Мы будем вместе бегать в саду аль-Джанна[103] и купаться в реках с кристально чистой водой, вином, медом и молоком. Интересно, есть ли там велосипеды, мой маленький сынок так любил на них ездить».

Ему на память приходят события, связанные с покупкой первого велосипеда, тогда трехколесного, который он подарил Адаму в четыре года. Какая была радость в доме! Они поставили его под елочку, потому что в те дни как раз отмечали праздник Айд аль-Фитр – окончание Рамадана – и Сочельник. «Я всегда твердил, что Бог один. Кто знает, может, общий для мусульман и христиан. Поэтому каждый год мы отмечали все религиозные праздники и одной, и другой религии, – вспоминает Хасан. – Я позволил крестить Басе детей и ходить с ними каждое воскресенье в костел. Каждую пятницу надевал на себя и на своего сынка галабии и ходил с мальцом на молитву в мечеть. Малыш еще не мог решить, где ему лучше, чем смешил всех толерантных родственников».

Вдруг, будто кнутом, Хасана ударяет струя холодной воды. Его худое тело качается, как на аттракционах. «Приятно, – думает он, стараясь заглушить распространяющуюся боль в запястьях, за которые он привязан. – Это охладит мое разгоряченное тело, я не буду потеть, как крыса, и выказывать этим слабость. Они еще могут подумать, что это от страха, а до этого мне очень далеко. Немного холодно. Я так же замерз, когда мы ездили сто лет назад с трехлетней Мириам в Закопане. Помню, как заказал себе в корчме рульку и сто граммов водки. Через минуту ко мне подошел незнакомый араб, начал проклинать и под конец наплевал мне в еду. Когда он наконец убрался, хозяин принес мне свежую еду, а водку заказали все вокруг. Кому вредит еда, кому мешает, если раз в год я съем свинину? А как запретный плод сладок! Превосходен!» Кровь во рту – о чудо! – напоминает ему вкус польского блюда.

– Начнешь в конце концов говорить, идиот, или отнимешь у нас всю ночь?

Живодер уже измучился.

– Это молчание ничего не даст! Слышишь меня?! Может, прочистить тебе уши?

При этих словах он бьет Хасана металлической трубой по голове. Но делает это все же с осторожностью. Он не хочет убивать военного, пока тот не скажет всю правду. Или, по крайней мере, ее часть.

Хасан вначале слышит шум, который переходит в резкий свист, а затем чувствует тупую боль и теряет слух. Мужчина уже не может открыть опухшие глаза, но наблюдает сквозь щелки за дальнейшими приготовлениями палачей. Они выдвигают в центр помещения ящик, напоминающий большой аккумулятор. У него есть провода и клеммы для подключения. «Наверное, какой-то автомобиль не заводится, – иронизирует Хасан, зная, что его палач намерен использовать «тяжелую артиллерию». – Что ж, уже недолго, справлюсь, – радуется он. – У меня тоже когда-то машина не хотела…»

Он не успел додумать мысль: к его груди подключили металлические скобы. Ток проходит по его слабому телу. Его трясет, а потом, вконец измученный, он теряет сознание. Мгновенно, чтобы Хасан не умер слишком быстро, один из помощников снова обливает его холодной водой. Сейчас он смотрит на Хасана без презрения. Честно говоря, этот парень начал ему нравиться. Несмотря на щуплое телосложение, у него есть характер. «Никто так долго не выдерживал, – констатирует он, опираясь на свой опыт дознания. – Интересно, как бы вел себя наш шеф на его месте?» Он опускает взгляд, чтобы не выказать почтения истязаемому офицеру. Не дай бог, еще обвинят в соучастии.

Несмотря на маленький стаж, он знает, как действует машина: доносы, сплетни и окончательное решение проблемы по-тихому.

– Скажи, по крайней мере, одну фамилию! Что ты можешь сказать о Муаиде? Муаид Салими. Это имя о чем-то тебе говорит?

Палач нервничает. Он не любит работать по ночам, сверхурочные ему никто не оплатит. Он получает деньги за выполненное дело. Но если не будет результата и информации, а только холодный труп, то он в конце концов сам может оказаться на этом колу.

[103] Аль-Джанна – мусульманский рай (араб.).

Перейти на стр:
Изменить размер шрифта: