– Что еще за послание? – насторожился Саттерсвейт.
Он уже окончательно поборол сон и теперь сидел в кресле выпрямившись. От волнения глаза его блестели.
Раздался стук, и одна из девушек начала составлять слово:
– Эл… Е… И краткое. Получилось «ЛЕЙ». Такого быть не может. Это же – абракадабра. Такого слова нет.
– Продолжайте составлять, – довольно резко скомандовал мистер Саттерсвейт.
– Л-Е-Й-Д-Е-Л… И еще одна буква «Л». Теперь, кажется, закончилось.
– Продолжайте спрашивать.
– Пожалуйста, скажите нам что-нибудь еще, – обратилась к духу девушка.
В комнате воцарилась тишина.
– Похоже, стука больше не будет, – сказала ведущая. – Да и диск перестал вращаться. И в итоге мы получили не слово, а какую-то белиберду.
«Никакая это не белиберда», – подумал мистер Саттерсвейт и, поднявшись с кресла, быстро покинул библиотеку. Через несколько секунд он уже говорил по телефону:
– Могу ли я поговорить с мисс Кили? Это вы, Мадж? Знаете, дорогая, ситуация изменилась. Оказывается, у меня в Лондоне неотложных дел нет. Так что спешить мне некуда. Поэтому я решил принять ваше приглашение. Если, конечно, еще не поздно… Да-да, к ужину я поспею.
Мистер Саттерсвейт положил трубку, и на его бледных щеках проступил румянец. «Мистер Кин, этот загадочный мистер Харли Кин! – подумал он и стал считать по пальцам, сколько раз доводилось ему с ним встречаться. – Стоит ему лишь показаться на горизонте, как жди драматических событий. Интересно, что меня ожидает в «Лейделле»? Но что бы там ни случилось, мне будет чем заняться. В любом случае опять придется шевелить мозгами».
«Лейделл» был большим домом. Дэвид Кили, его хозяин, был настолько тихим и внешне неприметным человеком, что все к нему относились как к одному из предметов интерьера. Но за его спокойствием и неприметностью скрывался большой ум. Мистер Кили, будучи блестящим математиком, выпустил в свет книгу, для девяноста девяти процентов человечества абсолютно непонятную. Однако, как большинство людей, обладающих высоким интеллектом, он был медлителен и внимания к себе не привлекал. Все, кто знал владельца «Лейделла», в шутку называли его «человеком-невидимкой». Слуги забывали его обслужить, а гости – поздороваться.
Полной противоположностью была его дочь Мадж – весьма симпатичная и жизнерадостная девушка.
Она и встретила мистера Саттерсвейта.
– Как хорошо, что вы передумали! – радостно воскликнула Мадж.
– Очень мило с вашей стороны, что вы от своего приглашения не отказались. Мадж, дорогая, вы чудесно выглядите!
– О, я всегда так выгляжу.
– Да, я это знаю. Но я хотел сказать, что сегодня вы похожи на распустившийся бутон розы. Дорогая, что-то произошло? Наверное, что-то необычное.
Девушка засмеялась, лицо ее слегка покраснело.
– Не знаю, что с вами делать, мистер Саттерсвейт! От вас ничего не скроешь – вы все тут же замечаете.
– Так, значит, что-то произошло? – спросил мистер Саттерсвейт и взял ее за руку. – Мистер Праведник наконец-то решился?
Мадж нравилось, когда он использовал в своей речи давно забытые слова и выражения.
– Думаю, что… Нет, он и вправду сделал мне предложение. Об этом пока никто не знает. Это – наш маленький секрет. А вот вы его теперь узнали. Но я ничего не имею против. Вы же, мистер Саттерсвейт, такой добрый и все понимаете, как надо.
Как человеку пуританских взглядов, сентиментальному мистеру Саттерсвейту было приятно, когда влюбленные поверяли ему свои тайны.
«Какой же он все-таки милый», – подумала девушка.
– Я уверена, что брак наш будет счастливым, – продолжила она уже вслух. – У нас одинаковые интересы. А ведь это очень важно, правда? В самом деле, у нас с ним много общего. Мы многое знаем друг о друге, а это дает ощущение уверенности.
– Все так, – поддержал ее мистер Саттерсвейт. – Однако мой жизненный опыт подсказывает, что досконально узнать человека нельзя. В любую минуту в нем может проявиться что-то новое. В этом-то и есть прелесть жизни.
– Ну что ж, значит, я иду на риск, – засмеялась Мадж.