– Вы с ней никогда не встречались, не так ли? – Она тут же уточнила: – Марджери – дочь Чарльза.
Если бы имя этой женщины значилось в справочнике «Кто есть кто», то в разделе «Пристрастия и увлечения» напротив ее фамилии стояло бы: «Смена мужей». С тремя спутниками жизни она развелась, четвертый – скончался. Образно говоря, леди Стренлей меняла мужей как перчатки.
– Будь она дочерью Рудольфа, все было бы ясно, – продолжала сетовать леди Стренлей. – Вы помните моего Рудольфа? Вот это темперамент! А шесть месяцев после нашей свадьбы мне пришлось заниматься какой-то чепухой. Как же это называется? Ах да, урегулированием супружеских отношений. Ну, вы понимаете, что я имею в виду. Слава богу, теперь все стало гораздо проще. Помню, как мне пришлось послать Рудольфу самое глупое в моей жизни письмо. Правда, писала я под диктовку адвоката. Я просила Рудольфа вернуться, обещала сделать все, лишь бы быть с ним вместе, ну и всякое такое… Но разве могла я знать, как он на это отреагирует? Он же такой импульсивный! И что вы думаете? Он тут же примчался. А мы с адвокатом на это как раз и не рассчитывали.
Она тяжело вздохнула.
– Ну а что Марджери? – тактично попытался вернуть ее к теме разговора мистер Саттерсвейт.
– Да-да, я только что хотела вам рассказать. Дело в том, что Марджери начали чудиться какие-то странные вещи. Призраки… привидения… Вот уж не думала, что у нее будет такое богатое воображение. А девочка она милая, только немного глупенькая.
– Невероятно, – чуть слышно произнес мистер Саттерсвейт.
– И вообще, ведет она себя очень странно. Ни танцы, ни вечеринки, ни другие мероприятия, на которых девушки в ее возрасте любят бывать, ее абсолютно не интересуют. Сюда со мной ездить не хочет. Ей нравится сидеть дома или охотиться.
– Боже, боже. – Мистер Саттерсвейт был полон сочувствия и понимания. – Говорите, что она не хочет с вами ездить?
– Ну, я особенно и не уговариваю. Сказать честно, дочери действуют на меня угнетающе.
Мистер попытался представить себе леди Стренлей в сопровождении такой серьезной девушки, как ее дочь, но не смог.
– Я все время думаю: а может быть, у нее что-то с головой? – бодро продолжила женщина. – Слышать какие-то голоса – очень плохой знак. Но это совсем не означает, что в нашем «Эбботс-Меде» водятся привидения. Старое здание сгорело еще в тысяча восемьсот тридцать шестом. На его месте построили замок в раннем викторианском стиле. Так что привидений в нем быть просто не может. Ничем он не выделяется. Разве что своим уродством.
Мистер Саттерсвейт тихонько кашлянул. Он не мог понять, зачем она это рассказывает.
– Так, может быть, вы мне поможете? – очаровательно улыбаясь, спросила леди Стренлей.
– Я?
– Ну конечно же вы. Вы завтра возвращаетесь в Англию. Не так ли?
– Да, возвращаюсь, – неохотно подтвердил мистер Саттерсвейт.
– У вас много знакомых ученых-психиатров. Да-да, вы знаете их всех.
Мистер Саттерсвейт устало улыбнулся. И в самом деле, его слабым местом была неуемная жажда знать всех и каждого.
– Так что для вас это не составит большого труда, – продолжила уговаривать леди Стренлей. – А у меня, увы, таких умных знакомых, с бородой и в очках, нет. Мне с ними страшно скучно.
Мистер Саттерсвейт понял, что загнан в угол.
– Значит, решено, – радостно произнесла дама. – Итак, вы едете в «Эбботс-Меде», знакомитесь там с Марджери и действуете по обстановке. Я буду вам жутко благодарна. Если окажется, что у Марджери действительно непорядок с головой, то я сразу приеду. А вот и Бимбо!
Ее очаровательная улыбка стала просто ослепительной. К ним приближался очень красивый молодой человек лет двадцати пяти, в белых теннисных шортах.
– Бебс, я тебя везде искал.
– Как поиграл в теннис?
– Паршиво.
Леди Стренлей поднялась и нежно прошептала Саттерсвейту через плечо:
– Как мило с вашей стороны, что согласились мне помочь. Я этого никогда не забуду.
Пожилой англичанин посмотрел вслед удалявшейся от него парочке.
– Интересно, станет ли Бимбо у леди Стренлей пятым мужем? – задумчиво произнес он.