– А, вы об этом…
– Да, об этом.
– Мне надо было выполнить одно задание.
– Для кого?
– Мистер Саттерсвейт, разве не вы как-то назвали меня защитником душ усопших?
– Усопших?
Мистер Кин указал на плескавшиеся далеко внизу синие волны и произнес:
– Вам известно, что в этом месте двадцать два года назад погиб человек?
– Да, известно. Но я не вижу никакой…
– Предположим, что тот мужчина любил свою молодую жену, – прервал своего знакомого мистер Кин. – Знаете, мой дорогой друг, любовь делает из людей не только ангелов, но и дьяволов. Жена обожала его чисто по-детски, а ее муж хотел видеть в ней зрелую женщину. И мучил он ее только потому, что сильно любил. Такое иногда бывает. Да что мне вам рассказывать – вы это знаете лучше меня.
– Да, такие случаи мне знакомы. Правда, они редкие… Очень редкие.
– Вам также должно быть известно такое понятие, как чувство вины. У тех, кто его испытывает, часто возникает желание загладить свою вину. Иногда любой ценой.
– Да, но внезапная смерть мешает им это сделать.
– Смерть! – презрительно воскликнул мистер Кин. – А вы что, разве мысли о жизни после смерти не допускаете? Вы же сами говорили, что душа бессмертна. В таком случае можно ли утверждать, что желание, к тому же очень сильное, которое испытывал человек перед смертью, умрет вместе с ним? А если оно не умирает, а продолжает жить, то наверняка найдется посредник, который сможет его осуществить.
Порыв ветра заглушил его последние слова. Зябко поежившись, мистер Саттерсвейт поднялся со скамьи:
– Ну, мне пора возвращаться в отель. Идете со мной?
– Нет, – покачав головой, ответил мистер Кин. – Я вернусь тем же путем, что и пришел.
Когда мистер Саттерсвейт оглянулся назад, то увидел, что его знакомый подходит к краю обрыва.
VII
Голос в темноте
1
– Я очень волнуюсь за Марджери. – Леди Стренлей тяжело вздохнула. – Имея взрослую дочь, чувствуешь себя такой старой.
Мистер Саттерсвейт, которому она доверила свои тревоги, вежливо приподнялся и с поклоном ответил:
– Но на старуху вы не похожи.
– Вы – льстец, – думая уже о другом, вяло произнесла она.
Мистер Саттерсвейт с восхищением смотрел на одетую в белое платье, далеко не молодую, но все еще очень стройную женщину.
Каннское солнце нещадно пекло, но, несмотря на жару, леди Стренлей держалась прекрасно. На расстоянии ее можно было принять за юную девушку. Знающий все мистер Саттерсвейт вполне допускал, что у нее есть взрослые внуки. Эта женщина без возраста олицетворяла победу искусства над, казалось бы, всесильной природой. Фигура у нее была как у статуэтки, а цвет лица – просто божественный.
Леди Стренлей закурила сигарету, закинула ногу на ногу, продемонстрировав дорогие шелковые чулки, и тихо произнесла:
– Нет, я действительно беспокоюсь за Марджери.
– Дорогая моя, что именно вас тревожит? – участливо спросил ее мистер Саттерсвейт.
Леди Стренлей устремила на него взгляд своих небесно-голубых глаз: