Второе платье, более современного покроя, без корсета, было выбрано по настоянию Айко. Рукава открывали плечи, глубокий вырез переливался бисером цвета шампанского и орхидей – цвета соблазна. Становясь все более яркой, вышивка спускалась по слегка расклешенному подолу, который дополнялся изящным шлейфом – деталью не самой удобной, однако весьма романтичной.
– Наши платья не подлежат ни обмену, ни возврату, – предупредила продавщица – девушка с блестящими темными волосами, на вид не старше семнадцати лет.
Несмотря на бесстрастный тон, каким было сделано это заявление, по спине у Скарлетт пробежали мурашки. Что-то подсказывало ей: речь идет не только о платьях. В самой игре наступает момент, после которого ничего уже нельзя будет исправить.
Приблизившись к прилавку из полированного красного дерева, она увидела подушечку для булавок и старинные медные весы. Одна чаша была пуста, а на второй лежал груз, подозрительно напоминающий человеческое сердце. Скарлетт с ужасом представила себе, как ее собственное сердце, вырванное из груди, опустят на пустую тарелку.
– За эти платья, – продолжила продавщица, – мы возьмем ваш самый большой страх и самое сильное желание. Либо вы расплатитесь временем.
– Временем? – переспросила Скарлетт.
– Сегодняшняя цена – всего лишь два дня жизни за одно платье, – ответила брюнетка так невозмутимо, словно говорила о простых монетах.
Жертвовать четырьмя днями жизни Скарлетт не намеревалась. Не хотелось ей и разглашать свои тайны, однако ее страх и ее желание уже были использованы против нее.
– Я отвечу на ваши вопросы, – сказала она.
– В таком случае, как только будете готовы, снимите перчатки и возьмитесь за основание весов.
В отличие от других посетительниц, делавших вид, будто они не смотрят на Скарлетт, Айко наблюдала эту сцену с нескрываемым интересом. Возможно, художница для того и затеяла сделку, чтобы испытать искренность особой гостьи Легендо. Если она следила за Скарлетт с самого начала, ответы на вопросы были известны ей заранее.
Как ни удивительно, на ощупь медь весов оказалась мягкой и теплой, почти как живая плоть. Пальцы Скарлетт покрылись липковатой влагой. Продавщица скомандовала:
– Назовите то, чего больше всего боитесь.
Скарлетт откашлялась:
– Больше всего я боюсь, что с моей сестрой случится что-нибудь страшное, а я не смогу ее защитить.
Весы заскрежетали. Не веря собственным глазам, Скарлетт увидела, как чаша с грузом поднялась, а пустая чаша опустилась, и они чудесным образом выровнялись.
– Превосходно, – сказала продавщица. – Можем двигаться дальше. – (Скарлетт убрала руки, и весы вернулись в прежнее положение.) – Теперь снова возьмитесь за них и назовите мне свое самое сильное желание.
На сей раз пальцы Скарлетт не вспотели, хотя весы опять показались ей живыми, и ощущать это было неприятно.
– Больше всего на свете я хочу отыскать свою сестру Теллу.
Весы вздрогнули и тихонько зазвенели цепями, но чаши не сдвинулись с места.
– С ними что-то не так, – предположила Скарлетт.
– Попробуйте еще.
– Больше всего на свете я хочу отыскать свою младшую сестру Донателлу. – С этими словами Скарлетт стиснула ножку весов, но результата не последовало. Она сжала руки изо всех сил, однако теперь весы даже не шелохнулись. – Найти сестру – это единственное, чего я хочу!
Продавщица состроила гримасу:
– Сожалею, но наши весы не лгут. Вы должны дать другой ответ или же расплатиться двумя днями жизни.
Скарлетт посмотрела на Айко:
– Вы за мной наблюдали и знаете, что мне ничего больше не нужно – только найти Донателлу!
– Это действительно важно для вас, но желаний может быть много. Ничего страшного, если есть что-то еще, чего вы хотите чуточку сильнее.
– Нет! – У Скарлетт побелели костяшки пальцев. С ней определенно кто-то забавлялся, как с игрушкой. – Да я умереть готова за сестру!
Цепи загремели, и чаши весов снова встали вровень друг с другом. Последние слова были правдивы, но в счет оплаты, к сожалению, не шли. Скарлетт отдернула руки, пока у нее не отняли очередную тайну.