— Помочь тебе помыться?
Я кивнула, не в силах говорить: несмотря на то, что вода почти обжигала, мне по-прежнему было холодно, так что даже зубы стучали, а слезы лились ручьем. Все время, что Кэл мыл меня, точно ребенка, я безостановочно всхлипывала, даже не понимая, почему плачу: меня накрыла полноценная истерика. Наконец Кэл достал меня из ванны, закутав в полотенце, и отнес на кровать, а сам сел рядом, гладя меня по голове:
— Отдохни, тебе надо поспать.
— Я… Ты же не уйдешь?
— Я посижу с тобой, не волнуйся, — ласково сказал он.
Я замотала головой:
— Нет, ложись рядом со мной, мне нужно чувствовать тебя рядом. Пожалуйста!
— Хорошо, милая, тогда подожди пять минут, мне тоже нужно в ванную.
Он управился даже быстрее: не прошло и четырех минут — я считала секунды, прислушиваясь к шуму воды — как он лег рядом, прижав меня к себе, и шепнул:
— Спи, родная! Я здесь и никуда не уйду.
Проваливаясь в сон, я подумала: как же чудесно, когда рядом есть тот, с кем ты можешь побыть просто слабой женщиной…
Из сна меня вырвал кошмар: мне приснился Каэхнор, убивающий Кэла. Я подскочила, судорожно хватая ртом воздух и озираясь по сторонам. Кэл продолжал крепко спать, и я осторожно, пытаясь не разбудить его, шмыгнула в ванную. Уставилась в зеркало и покачала головой: да уж, красавица! Круги под глазами, нос распух от вчерашних слез, волосы спутались… Нет уж, не желаю, чтобы меня видели в таком состоянии!
Через час я вышла из ванной во вполне пристойном виде, подошла к кровати и залюбовалась спящим мужчиной. Он разметался во сне, скинув одеяло, и теперь мой жадный взгляд скользил по его обнаженному телу. Кэл пошевелился и прошептал: «Лин», и я почувствовала, как меня накрывает волна безумного желания. Не в силах удержаться, я опустилась рядом с ним на кровать и принялась покрывать поцелуями его шею и грудь, порой прикусывая бархатную кожу и нежно зализывая ее, спускаясь все ниже и ниже, не желая оставить без внимание ни единой точки тела желанного мужчины. Низкий стон: «Лин, любимая» только подстегнул меня к продолжению моего сладкого исследования. Мои губы на его бедрах, его руки в моих волосах и горячечный шепот: «сладкая моя, невероятная», от которого все внутри сжимается в один тугой комок и хочется плакать от счастья. Полустон-полурык, я шепчу «люблю тебя», и наконец прикасаюсь губами и языком к его возбуждённой плоти, вбирая его в себя, любуясь тем, как выгибается навстречу моим ласкам тело любимого и единственного мужчины и желая лишь одного: подарить ему наслаждение…Кэл дрожит под моими руками и наконец достигает пика, а мое тело пронзает разряд чистейшего удовольствия…
Минута — и я лежу на спине, а надо мной нависает возлюбленный с совершенно шальными глазами, шепчущий мне о том, как сильно он любит меня, как сходит с ума от моих ласк, как он счастлив… Его губы и руки на моем теле, невероятно сладкие и нежные, и слитный крик наслаждения, вырвавшийся из наших губ в момент, когда мы сливаемся воедино, соединяясь в извечном танце для двоих…
— Лин, солнышко мое, — мягкий шепот пошевелил волоски у ушей.
— Ммм? — ни двигаться, ни говорить не хотелось.
— Мне очень не хочется тебе это говорить, но нам нужно вставать и заниматься делами, — в голосе Кэла слышится смех.
— А может ну их, эти дела? — с надеждой спросила я.
— Увы, родная, но нас ждут. И родители, и Эрвейн с Ларкаром…
Я нехотя села и потянулась всем телом, с удовольствием отмечая, как загорелись зеленые глаза.
— Ты прав, надо вставать. Ой, — вдруг дошло до меня, — твои родители… Ведь их комнаты недалеко от моей, значит, они могли слышать…
Я вспыхнула, а Кэл подмигнул мне и улыбнулся:
— Ты — моя невеста, и если бы не правила Академии, была бы женой, так что я не вижу ничего дурного в том, что происходит между нами. И мои родители это тоже понимают. А если слышал кто-то еще, пусть завидуют!
Я покачала головой и насупилась, а этот… вредина остроухий щелкнул меня по носу и расхохотался, когда я в ответ зарычала:
— Сейчас откушу чьи-то шаловливые пальцы!
— Кусай, чем только не пожертвуешь ради мира в семье, — Кэл протянул мне руку, с трудом маскируя тяжелым вздохом смех.
Ах так! Ну-ну, посмотрим, что ты сейчас запоешь! Я притянула руку к своим губам и, глядя на него из-под ресниц, принялась чуть прикусывать и облизывать пальцы, вызвав судорожный вздох:
— Все, ты победила, пощади!
Мы одевались, помогая друг другу, целуясь и дурачась, и это было восхитительно: нести всякую чушь, подсмеиваясь друг над другом, словно влюбленные подростки, говорящие таким странным образом: «я люблю тебя».
Перед выходом Кэл остановил меня, его лицо вновь было серьезным: