Это «что-нибудь» звучало рефреном во мне во время всего учебного дня.
Начала химии, физики, математики – всё пролетело мимо взгляда и мимо мыслей тоже. У Шейлы был очередной приступ нарциссизма и мании величия, и утверждаться она хотела за мой счёт – не отметила. Подвинула её в коридоре руками в сторону, повернув носом в угол, и пошла дальше.
Каждый шаг отстукивал ритм.
Что-то сделать со статуями.
Что-то сделать.
Что-то сделать с этой большой белой кляксой.
Кляксой?! Белой?!
По губам расплылась хищная усмешка.
Опаньки!
В кабинет к леди Раш я влетела стремительной кометой.
– Леди Раш! Леди Раш! Дело жизни и смерти! – завопила я, как только убедилась, что в кабинете нет посторонних.
Лэ’Аль, сидевший в кресле около стола начальницы, перевёл на меня изумленный взгляд.
– Леди Ника. Можно подумать, что вы спешили на пожар.
– Это лучше! Куда лучше!
Леди покорно вздохнула, кивнула:
– Хорошо, Ника. Что случилось?
– Пока ничего. Завтра многое. Одолжите мне пару вёдер краски?
Удивляться от моих просьб и моих неожиданных выводов леди Раш перестала ещё в первом семестре, поэтому послушно кивнув, она уточнила:
– Что завтра мы увидим раскрашенными?
– Не скажу пока! – отозвалась я. – Вдруг сглажу?
– Леди Ника, – Лэ’Аль, отложив в сторону книгу, взглянул на меня с интересом: – Удовлетворите моё любопытство. Не статуи ли из парка вы решили прокрасить?
– А что, были прецеденты?
– Исключительно неудачные.
– Откуда знаете?
– Лично принимал участие, – хмыкнул эльф.
Он-то? Вот этот хладнокровный, супер-пупер великолепный? И сам пытался красить статуи? Не. Не верю.
Хотя, в принципе, девчонки говорили, что его на «слабо» можно поймать. Сложно, но возможно, а если он проигрывает, то выполняет всегда всё в точности.
– На слабо развели? – уточнила я.
– Ника, – ахнула леди Раш. – Следи за речью!
А что за ней следить? Это не я, это мой язык, молотит, что хочет, да и то не всегда.