Информация проходила сквозь меня сплошным сияющим потоком, каждая новая была ярче и четче предыдущей, но… воспринять ее я не могла. Просто в какой-то момент, который было сложно уловить, я стала «ничем». Здесь и сейчас в пространстве я занимала место, равное нулю.
Философские вопросы, практические, семейные, денежные, исторические, магические – их было миллион, того, о чем надо было подумать, то что надо было решить… Но меня ничего не волновало.
Будь мое разумное «я» в состоянии, то, конечно, оно бы уже поставило мне-себе диагноз, но... Во мне осталась только пустота, и она, словно жадный монстр потянула свои щупальца к окружающему миру.
И мало-помалу начали исчезать все ощущения.
Первым – или попросту самым явным из пяти чувств, исчезло зрение.
Мир, который я привыкла полно осязать, стал меньше. То, что человек отмечает периферическим зрением, зачастую даже не отдавая в том себе отчета – пропало. Лишь черные полосы качались по краю моего взгляда. Потом... Весь мир сжался до одного «окошка», через которое я смотрела на комнату, где сидела. Прошло немного времени, оно сжалось до размеров булавочной головки и пропало совсем.
Страха не было, ведь в голове не было главного побудителя страха – мыслей. В серых клеточках будто бы мой личный «дятел-секретарь» отсчитывал происходящее, будто все происходило не со мной.
Ну, зрение, ну, пропало. Остальное-то осталось! Я чувствовала запах свежести дождя, садовой сирени, подгоревшей рыбы на кухне, березовый дымок от камина, я ощущала тепло от огня, бархатную мягкость обложек книг на моих коленях и их тяжесть. Я слышала в саду чужое загнанное дыхание и тихий мягкий напев, от которого все в животе собиралось в пульсирующий ком ужаса и страха.
Я?!
Следом отказал слух. Не мягко и плавно – резко. Словно по ушам ударили две гигантские ладони, и ушей не стало. В одно мгновение обоняние и осязание обострились настолько, что мне стало больно. Боль была отовсюду, сверху, снизу, боль не спешила утихать, но...
Теперь я четко ощущала запах. Запах человека в комнате со мной, тонкие ноты хвойного леса с едва уловимым оттенком чего-то очень мужского.
А потом и обоняние перестало быть моим союзником.
Я осталась наедине со всем миром, ощущая его каждой клеточкой как свое продолжение.
Я не видела, но знала, что кто-то поднял меня на руки, что кто-то перенес меня в мою спальню и положил на убранную постель.
Руки были прохладными и очень... Надежными.
Какая-то мысль пробежала по краю сознания, но торопливой мышкой метнулась в сторону, когда кто-то большой и страшный пригрозил ей пальцем и сказал: «не время».
Не время для чего?
Страх заворочался на самом донышке души, но опоздал.
Следом отказал и последний, тактильный рубеж. У меня больше не осталось способов получать информацию от мира.
И мир... Раскрыл для меня свои границы, признав, что я могу что-то узнать? Что я чего-то достойна?
Да не может быть! У меня не осталось ничего, что могло бы мне помочь...
«Шестое чувство».
Прозвучавший голос был мне знаком. Я его слышала. Точно слышала! Уже здесь. В этом мире! Но... Почему же я не могу назвать имя, даже мысленно? Почему я не могу понять, кто именно говорит?! Я ведь знаю! Я знаю его! Этого мужчину…
«Еще не время».
А оно наступит?
«Возможно. Все будет зависеть от твоего выбора. А теперь достаточно разговоров. Ничего не бойся и смотри».
Смотреть?
Я хотела засмеяться и сообщить, что я ничего не вижу, когда мир обрушился на меня всем своим многообразием, но не такой, каким был раньше. Изменился мир, а, возможно, изменилась я.
В первый момент я потонула в этой какофонии новых звуков, новых цветов, новых запахов, новых ощущений. Я осталась полностью дезориентирована, но сама собой, со своими мыслями, со своим багажом знаний – и совсем не там, где должна была быть.
Точнее, не так. Я была не в спальне. Я стояла босая на сером облаке. Вокруг простиралась ночь. Яркая, с крупными звездами, висящими так низко, что до них можно было дотронуться рукой. Нет, мне не казалось! Протянув руку, я действительно качнула тонкий рожок светлого месяца и тихо засмеялась.