Я взял молот — тот самый, неудобный, с нарушенным балансом, на который ранее уже сетовал, проводя ревизию в кузне. Ударил раз, другой. Гуннар молча смотрел, а затем забрал клещи и сам продолжил.
Через несколько минут заметил, что старик держит заготовку под неверным углом — Система постоянно выдавала ошибку. Каждый его удар не вытягивал металл, а расплющивал.
— Мастер, может, немного повернуть? Вот так. Чтобы удар шёл вдоль волокон.
Кузнец замер с занесённым молотом. Медленно опустил инструмент, посмотрел на заготовку, потом на меня. Молча развернул заготовку так, как я показал, и ударил снова. Металл послушно потянулся в нужную сторону. Мужик хмыкнул, бросив на меня удивлённый взгляд и продолжил работу.
Мы трудились так больше часа. Я быстро уставал — тело после лихорадки было ватным, но приходилось терпеть, распределяя Огненную Ци по забитым мышцам, когда было особенно трудно. Несколько раз Гуннар, видя, как я шатаюсь, молча забирал у меня рычаг мехов и сам делал несколько мощных качков.
Когда формировали ушко для оси, вновь не выдержал работы со столь неудобным инструментом.
— Мастер, — выдохнул. — С этим молотом что-то не так — он кривой. Ему бы хват поудобнее, и чтобы не заваливался при каждом ударе, а то он сейчас на себя всё одеяло тянет, а не помогает в работе.
Гуннар взял ручник, повертел в руках.
— Да уж, — проворчал старик. — Рухлядь. Давно пора было новый сделать. Как закончим с этими, — он кивнул на мехи, — сделаем новые. Один тебе, один мне. Нормальные.
Я кивнул, и улыбка сама расползлась по моему лицу.
— Отличная идея.
Закончили, когда на улице уже стояла глубокая ночь. Тяга лежала на наковальне, остывая, она была грубой и необработанной, но форма верной.
Сидел на полу, прислонившись спиной к холодной стене, и пытался восстановить силы с помощью «Дыхания Жизни». Гуннар стоял у верстака и молча смотрел на нашу первую совместную работу, затем подошёл к заготовке, лежавшей на краю наковальни — металл уже потерял яркий жар, превратившись в тёмно-вишнёвый брусок, от которого всё ещё исходило ощутимое тепло.
— Почти остыла, — проворчал мужик, собираясь взять клещи, чтобы переложить деталь в угол, где та не будет мешать. — Завтра доведём до ума.
И вдруг я вспомнил про свой навык, который еще не использовал! Система подсказывала, что сейчас было самое подходящее время для его применения.
— Мастер, подождите, — сказал, быстро поднимаясь на ноги. — Секунду.
Кузнец вопросительно поднял бровь, рука замерла на полпути к клещам.
— Что ещё?
— Окалина, — выпалил первое, что пришло в голову. — Пока горячая, её счистить нужно, чтобы в металл не въелась. Позвольте, я сам.
Это было абсолютно правдоподобным предлогом — любой подмастерье должен был заниматься такой черновой работой. Гуннар хмыкнул, но отошёл, давая пространство и направившись к бочке с водой, чтобы ополоснуть лицо. И этого короткого мгновения мне должно было хватить.
Я подошёл к наковальне — жар от заготовки был мягким и обволакивающим. Склонился над деталью, будто внимательно разглядывая поверхность, и сделал глубокий вдох, втягивая в остатки Огненной Ци из остывающей стали.
Затем, притворившись, что собираюсь сдуть с поверхности самый мелкий мусор, медленно выдохнул.
[Активирован навык: Вливание Духа: Закалка (Уровень 1).]
[Применяется эффект: «Уплотнение Структуры».]
[Затраты энергии: Высокие. Внимание: потеря контроля приведёт к деформации заготовки.]
Вместе с потоком воздуха из лёгких хлынул невидимый поток Ци. Представил, как тот плотным лучом входит в металл, вдавливаясь в кристаллическую решётку, вытесняя микроскопические пустоты и шлаковые включения. Это требовало колоссальной концентрации — нужно не просто выдохнуть, а направить энергию, распределив равномерно по всей длине заготовки. Руки, которые держал у пояса, сжались в кулаки от напряжения.
Чувствовал, как энергия проникает в сталь, как вода просачивается в сухую землю. Металл жадно впитывал, а я держал поток до последнего, пока не почувствовал, что «внутренний котёл» почти опустел, а в лёгких не осталось ни капли воздуха. Голова закружилась, со лба покатился пот.
В этот момент Гуннар, закончив умываться, повернулся и увидел, что я стою, согнувшись над наковальней, и тяжело дышу.
— Ну чего ты там пыхтишь, как паровой котёл? — проворчал кузнец. — Окалину сдуваешь? Щётку возьми!
Я выпрямился, стараясь, чтобы лицо не выдавало запредельной усталости.