Поднялся, вытирая руки о штанину.
— Прикидываю, из чего делать детали для мехов.
Мужик медленно кивнул, входя в кузню.
— Чего Йорн?.. — спросил тот нарочито небрежно, но я уловил напряжение.
— Шкуру дал, — ответил, и голос на последнем слоге предательски другнул.
Гуннар, кажется, заметил, остановился и посмотрел на меня в упор.
— Не говорил ничего? — спросил просто, но с вызовом.
Сказать правду и ударить по едва заживающей гордости или солгать и поберечь его? Кто знает, что творится в голове верзилы, вдруг тот снова замкнётся, и весь хрупкий прогресс пойдёт прахом? Мысли застряли в горле.
Старик тяжело выдохнул.
— Ну?
Правда сама собой пробивалась наружу.
— Сказал, что было бы справедливо, если бы вы сами зашли.
Мужик опустил взгляд в пол, плечи на мгновение поникли. Видел, как кузнец борется с собой.
— Зайду, — наконец прохрипел он, с видимым трудом. — Поговорю с ним завтра утром.
Сказал, словно давая клятву самому себе.
— Так ведь они ушли, — тихо сказал я. — Вы не слыхали про караван?
— Караван? — поднял удивлённый взгляд.
— Из шахты. Твари на него напали. Охотники пошли на зачистку, а затем отправятся объединять всех воинов Предела. Йорна завтра не будет, и послезавтра наверное тоже.
Гуннар снова замолчал, глядя в пустоту, лишь едва заметно кивал каким-то своим мыслям. Затем шумно втянул воздух, расправил плечи, словно сбрасывая с себя невидимый груз.
— Ну и хорошо, — вдруг бодро сказал старик. — Хватит сопли жевать. Чего там у тебя? Показывай! — решительно кивнул на рассортированный мной металлолом. — За работу.
Глава 15
Первым делом начал объяснять Гуннару конструкцию новых мехов. Тот хоть и слыхал про такие, но вживую никогда не видел, да и к братьям-оружейникам в их мастерскую носа не совал. Чтобы было нагляднее, нашёл ровную доску, посыпал тонким слоем угольной пыли и принялся чертить пальцем, выводя линии будущей конструкции. Передо глазами, видимый только мне, висел светящийся чертёж из Библиотеки Системы — с каждой деталью на своём месте. Я просто перерисовывал то, что видел, при этом точно понимая, для чего служит каждая деталь.
Было видно, что кузнец заинтересован, но его упрямая гордость постоянно мешала. Мужик нависал надо мной, хмурил густые брови и ставил под сомнение каждое слово.
— Ты, щенок, уверен, что всё правильно запомнил? — прохрипел он, ткнув толстым пальцем в схему. — Не может эта дрына так работать — сломается. Я — кузнец в третьем поколении, знаю лучше!
Раздражение подступило к горлу горячим комком. Хотелось крикнуть ему в лицо, что мы уже это проходили! Что его подходы старой школы привели кузницу в упадок! Но сдержался. Приходилось балансировать на тонкой грани между ролью покорного подмастерья и инженера, по чьему проекту мы собирались строить новую жизнь.
— Мастер, — начал как можно спокойнее, — я уверен. Главный элемент — вот это большое колесо. Его раскручиваешь, и оно само вращается. А от него, через систему шатунов и рычагов, движение передаётся на мехи. Пока колесо делает один оборот, один мех плавно опускается, а второй — поднимается.
— А это здесь нахрена⁈ — вырвалось у мужчины. Он ткнул пальцем в самую важную и неочевидную часть чертежа — клапанную коробку, общий воздуховод с двумя обратными клапанами, который и должен был обеспечить непрерывный поток воздуха.
— Это как два сердца, мастер, — попытался найти понятную аналогию. — Воздух от каждого меха сначала попадает сюда. Вот этот лоскут кожи, — начертил простейший клапан, — пропускает воздух внутрь, но не выпускает обратно, а второй делает тоже самое. И получается, что пока один мех вдыхает, второй всё равно продолжает толкать воздух в горн — поток не прерывается ни на секунду.
Гуннар уставился на чертёж. Его налитые кровью глаза сщурились, губы зашевелились, что-то беззвучно бормоча. Было видно, как в голове кузнеца, привыкшей к простым и грубым решениям, ворочаются шестерёнки.
— Брехня, — наконец выдал мужик, но уже не так уверенно. — Лоскут этот твой прогорит или сдует к чертям. И почему здесь два? Лишняя работа.