— Вот и готово! — заявляет Марфа Ивановна, заканчивая перевязывать рану больного. — Теперь можно идти обедать.
— И поскорее, а то все остынет! — присоединяется Аглая.
— Не остынет! Сегодня мы рано идем, — улыбаюсь и следую за ними.
Оказалось, что просто жить у линии фронта, не думая ни о каких ворах и убийцах, достаточно просто. Здесь, конечно, хватает лишений, не самые лучшие условия и всегда есть опасность подцепить какую-нибудь болезнь, но… в целом со всем этим можно смириться.
Вот только смириться с разлукой все равно никак не получается.
Закончив с операцией, я снова вспоминаю о Владимире Георгиевиче. Мне кажется, что он где-то рядом, совсем недалеко. Но в то же время я боюсь этих ощущений.
В мире, где существует магия, в мире, где у людей есть необычные способности, можно поверить во все. В том числе и в души людей, которые покинули нас, но по-прежнему остаются рядом.
И это мой самый большой страх.
— Ой! Смотрите, девоньки, что это там такое? — неожиданно восклицает Марфа Ивановна.
Прослеживаю, куда указывает ее вытянутый палец и вижу вздымающий в небо столп пыли. Словно что-то большое движется в нашу сторону. Или…
— Неужели возвращаются? — не веря своим глазам, шепчу я.
— Возвращаются, Анастасия Павловна! Точно возвращаются! — радуется Аглая. — Князь ваш возвращается!
— Возвращается? — растерянно произношу я, не в силах поверить своему счастью.
— Ну конечно же! — подтверждает девушка. — Бегите уже встречать его!
— А как же обед? — расстраивается Марфа Ивановна. Но мне уже не до обеда.
Не теряя ни секунды, бегу в сторону приближающейся армии. Знаю, что они далеко. Знаю, что они все равно никуда не денутся и скоро сами придут. Но я не могу больше ждать.
Хочу как можно скорее увидеть Владимира Георгиевича. Хочу обнять его и поцеловать. Хочу дать шанс нашим с ним отношениям раскрыться во всей красе.
Просто хочу, чтобы он был рядом.
Вскоре первые ряды медленно идущей конницы уже становятся мне отчетливо видны. Ищу среди множества офицеров и солдат князя Тукачева. Но не вижу его. Или просто не нахожу. Расстояние ведь еще очень большое.
Но я знаю, что князь там, среди них. Я чувствую, что он там. Просто пока еще не виден мне.
— Миленькие мои, где Владимир Георгиевич? — спрашиваю, когда первые ряды проходят мимо.
Но солдаты и офицеры лишь устало смотрят на меня и не отвечают ни слова.
— Родненькие! Да что же вы молчите? — продолжаю взывать к ним. — Подскажите мне, где князь Тукачев? Где я могу его найти?
— Анастасия Павловна? Вы ли это? — один из лежащих на телеге солдат, с перевязанным глазом, приподнимается и смотрит на меня с прищуром. Похоже, что после ранения он плохо видит.
— Я это, миленький мой! — узнаю в нем одного из солдат, которых я перевязывала еще на том берегу Дуная.
— Простите меня великодушно, — извиняется он. — Глаза мне осколками повредило, ни черта не вижу. Только голос ваш и признал.
— Скажите мне, не знаете ли вы, где князь Тукачев? — спрашиваю, а сама уже продумываю, чем бы я могла помочь бедолаге, как бы его исцелить.
— Князь-то полег, — вздыхает солдат. — Смотрите на телегах. Где-то должен лежать…
Сказав это, солдат опускается обратно и больше со мной не говорит. Да и мне некогда с ним разговаривать.
Не веря, что это действительно так, я все же начинаю поиски. Перебегаю от одной телеги к другой и проверяю, нет ли на них Владимира Георгиевича. И, к несчастью, на одной из них я его все-таки нахожу.