🕮 Читать книгу «Фронтовой дневник княжны-попаданки» онлайн

— Вот именно! Картошка! — подтверждает мои слова Марфа Ивановна. Вот только интонация у нее вовсе не соответствующая.

— Картошка — это хорошо. Это вкусно… — делаю вполне обычный для ситуации вывод и жду, что же скажет на это моя собеседница.

И она находит, что нужно сказать.

— Картошка — это действительно хорошо и вкусно. Но ведь она совершенно пустая! В ней нет ни грамма мяса! — наконец указывает она на суть вопроса. — Вы можете себе представить, Анастасия Павловна, они переправили на тот берег почти всю провизию, а фуры с новыми запасами еще не подошли!

— Возможно это только дело времени, — пожимаю плечами. — Руководству ведь виднее, что делать. К тому же армию нужно кормить…

— А раненые? Их не нужно кормить? — задает очень правильный вопрос Марфа Ивановна. Вот только о раненых наверняка уже за нас успели подумать.

— Уверена, что все решено и мясо скоро привезут, — улыбаюсь я и сажусь за стол. — А сейчас будем рады и пустой картошке.

— Ваши бы слова… — отмахивается Марфа Ивановна и тоже садится за стол.

Вскоре, подтягиваются и остальные девушки, и завтрак получается пусть и не очень сытным, но довольно веселым.

Позавтракав, тут же направляется к палатам с больными.

— Что же, девушки-красавицы, сегодня день не такой сложный, но легко все равно не будет, — с ходу спешит обрадовать нас Серафим Степанович.

Сегодня мужчина выглядит не таким суровым, каким казался мне прежде. То ли сегодня ночью он сумел отдохнуть, то ли я начинаю к нему привыкать.

— Сестра Аглая с Лизаветой Ивановной, вы направитесь к прооперированным. Марфа и Анна Ивановны — к больным тифом. А вы, Анастасия Павловна, со мной будете раны обрабатывать. Больно у вас руки хорошие, вместе мы скорее управимся, — распределяет нас врач и направляется к остальным сестрам милосердия.

— Понравились вы ему, Анастасия Павловна, — шепчет Марфа Ивановна и тычет меня локтем в бок. — Ой, понравились! Невооруженным глазом видно.

— Не говорите глупостей, Марфа Ивановна. Староват он для меня. Да и я для него слишком молода, — отнекиваюсь я, хотя помню из истории, что именно такие браки прежде в основном и заключались.

— Пусто вам будет не верить, — не успокаивается девушка. — Мужик-то вон, какой славный!

Спорить не продолжаю. Знаю, что все равно не переубедить мне ее. Да и смысла в этом нет никакого. Мне работать надо, а не о мужчинах думать. А то завтра болезнь окончательно скрутит меня и закончится мой сон.

Закончив распределение, Серафим Степанович сразу направляется в палату с ранеными. Лишь успевает с собой все необходимое для перевязки прихватить. И, судя по тому, что вдвоем все нести приходится, работы предстоит немало.

В первой же палате оказываются те, кто получил не очень серьезные ранения. И Серафим Степанович не забывает пояснить свое решение:

— С этими работы меньше, значит и устать меньше успеем, — заявляет он на входе в палату. — К тому же они для отчизны важнее сейчас. Подлатаем и обратно в бой. Сейчас там каждый солдат на счету.

— Захотят ли они в бой-то идти? — смотрю на лежащих на койках мужчин и не вижу в их взглядах особого желания снова рисковать своими жизнями.

— А как же? — хмыкает Серафим Степанович. — Его императорское величество приказ даст, каждый за честь его исполнить сочтет. А мне штык в руки взять накажет, так и я пойду.

— Буду надеяться, что не накажет, — вздыхаю я. Чего я точно не хочу, так это в бой идти. Ни со штыком, ни с ружьем.

Раны обрабатывать начинаем с правой стороны палаты, рассчитывая обойти по кругу и закончить слева от входа. Нарочито стараюсь к ранам не прикасаться. Не хочу, чтобы магия сработала у всех на глазах. Мало ли что тогда случиться может. Мало ли как кто отреагирует.

Но маленькие ссадины да царапины то и дело под руку попадают и от них не остается и следа.

— Золотые у тебя руки, красавица, — в один из таких случаев заявляет мужчина лет сорока, из-за густой длинной бороды больше похожий на старика. — Стоило тебе только дотронуться, сразу легче стало и боль ушла.

— Это тебе с голоду легче-то стало! — не упускает момент пошутить другой солдат, чуть помоложе.

— А ну, молчать! — раздается рядом командный голос, который кажется мне знакомым. — Что же вы, как нелюди-то себя ведете?

Оборачиваюсь и вижу князя Тукачева. Он стоит весь такой серьезный, красивый и гордый. Несмотря на раненую руку, он выглядит очень бодрым. В отличии от всех, кто здесь находится.

— А вот и Владимир Георгиевич, — удивительно, но в сравнении с голосом князя, голос Серафима Степановича теперь кажется мне совершенно не властным. — Как ваше самочувствие? Рука не беспокоит?