Я сразу не поняла, чего он хочет, а потом дошло. И я засомневалась и удивилась: меня никто никогда не катал на закорках. Нерешительно подошла, привалилась животом к его спине и положила руки ему на плечи.
– Ноги давай, – он пошарил руками, заведя их назад.
Я потопталась, расставив ноги на ширину его плеч. Он чуть качнулся назад, подхватил меня под колени прямо поверх юбок, чуть подбросил. Я взвизгнула и вцепилась в камзол на его плечах. Он встал и подбросил меня еще раз, устраивая поудобнее. Я снова вскрикнула и обхватила его за шею.
– Лучше за плечи держись, а то придушишь.
– Тебя придушишь, медведь!
Он захохотал и с прискоком побежал.
«Боже мой, боже мой!» – повторяла про себя, наполняясь эйфорией. Вслух говорить что-то было невозможно, голова моталась во время его подскоков. Так и язык можно было прикусить. Только это такие мелочи. Чувство безудержной радости и счастья требовало выхода.
– Тпрууу! – я дернула его за плечи.
Он не остановился, рассмеялся, радуясь, что я расслабилась и приняла его игру, но скакать перестал и замедлился, пошел шагом.
– Немедленно остановись! Я хочу тебя поцеловать!
Он ловко, винтом, прокрутил меня вокруг своего правого плеча и подхватил под попу, не давая встать на землю.
– Лялечка моя! – и сам впился в мои губы.
Скоро стало понятно, что нам этого мало.
Оторвавшись от моих губ, глянул затуманенными желанием глазами:
– Домой или здесь?
– Здесь!
Я думала мы вернемся в пролетку, одиноко стоящую посреди степи в отдалении, но Митя решил иначе. Он опустился на колени, где стоял. Уселся на пятки, рассупонил брюки, выпуская член и дернул меня на себя, пробрался под юбки, нашел разрез в моих панталонах, и утопая пальцами в уже влажном от соков лоне, притянул и точно насадил на головку. Дальше я сама опустилась до основания. Упираясь стопами в землю, откинувшись назад и держась за его плечи вытянутыми руками, уже скакала сама. Он почти ничего не делал, только поддерживал меня на весу, но скольжения, и толчков его члена внутри, и горячего, жадного взгляда было более, чем достаточно, чтобы я переполнилась наслаждением, обещающим вот-вот… Еще раз скользнула по распирающей изнутри плоти, еще раз, еще…
– Ааааа…
Меня накрыло мощной волной кайфа, а Митя вжал меня в себя, подтолкнул вверх и снова вжал, и… Ну конечно! Думаю, степь такого рева и такого мата – кто бы сомневался, только не я – в таком контексте еще не слышала. Митя кончал, и, как всегда, орал, и матерился, и вжимал меня в себя, давая почувствовать свои содрогания и подергивание члена.
Я тряпочкой повисла на Митиных плечах, однако поняла, что он, продолжая ритмично вжиматься в меня, не собирается останавливаться, одной рукой держал меня за талию, другой рукой за подбородок поднял мое лицо, смял пальцами щеки и впился в губы поцелуем. Скакать я устала, но от поцелуя отказываться не собиралась.
Томный долгий поцелуй превратился в требовательный, поглощающий. Митя убрал руку от лица, спустил с плеча платье и освободил одну грудь, смял ее, катая сосок между пальцами. Сначала он неспешно, плавно раскачивал меня на члене, но потом в его груди начал зарождаться рык. Ему хотелось большего.
– Хочу тебя. Как же я хочу тебя, моя сладкая.
Митя стянул с себя камзол, расправил его и бросил на землю за моей спиной, потом ссадил меня, развернул, поставил на колени и уложил плечами и грудью, надавив ладонью между лопаток. И уже через мгновение я снова почувствовала вторжение. Митя рыкнул, взялся за края прорези панталон и разорвал их до самой талии.
– Ой, – пискнула я.
– Они мешают мне лапать твою дивную жопку.
Его пальцы крепко прихватили полушария ягодиц, и он начал резко и глубоко вбиваться в меня.
***
В этот раз Мите удалось меня заездить. Я, абсолютно довольная и абсолютно без сил, ничком лежала на Митином камзоле. Теплый ветерок пробирался под юбки, небрежно прикрывавшие мою влажную промежность и попку в разодранных Митей панталонах. Митя сидел рядом, подогнув одну ногу, о выставленное колено другой опирался локтем руки, держал в пальцах длинную травинку. Травинкой он водил по моему обнаженному плечу. Я вздрагивала и отмахивалась, пока не поймала и не смяла ее.
Митя довольно и расслабленно улыбался, глядя на меня из-под прикрытых век. Мне хотелось спать, но нужно было возвращаться: не вечно же расхристанной валяться в степи. Не то еще Багратион на поиски пустится. Я бездумно таращилась на чудом не примятый цветок прямо у себя под носом.
А потом что-то щелкнуло у меня в голове, и мысли приняли определенное направление: фиолетовые цветы, осень, степь… Я, внезапно для себя самой, стремительно цапнула цветок, мгновение вглядывалась в его пестик и тычинки и взвилась как распрямившаяся пружина. Митя, сидевший расслабленно и задумчиво, от неожиданности даже чуть отшатнулся.